Мэтью Гэбори - Темные тропы

Он легко нашел искомое. Это была целая сеть трещинок, которые сходились в одном и том же месте и делали уязвимым самый нижний участок структуры.

Он не знал, как подступиться, и приблизился к запруде так, чтобы можно было до нее дотронуться. Его руки погрузились внутрь и раздвинули края трещинок. Он услышал пронзительный скрежет, жалобные вздохи, прокатившиеся вдали. Феникс предупредил своего хозяина о том, что и жрецы услышали жалобу Хранителя. Но Януэль не остановился на этом и потянул сильнее. Трещины уступили без сопротивления. Стенка запруды разрыхлилась и пропустила первую струйку солоноватой влаги.

– Выходим! – скомандовал Януэль. Феникс подчинился, и одним вздохом они вырвались из души Тараска, в то время как множество жрецов сбегалось туда, испуская тревожные крики.

Януэль осел, подхваченный Шендой. Он чувствовал себя обессиленным, неспособным подняться или хотя бы легким жестом ободрить своих друзей. У него не было никаких болезненных ощущений, но сил хватило только на то, чтобы приподнять веки и попытаться увидеть, что творится вокруг него. Он услышал голос Чана, почувствовал дрожание земли.

– Помогите мне встать, – выговорил он.

Шенда, положив его руку себе на плечо, осторожно подняла его. Голова у него кружилась, но он сумел удержаться на ногах и выдавить слабую улыбку.

– Пошли, не будем терять время.

Впереди всех шел капитан Сокол, окруженный каладрийцами. Первые признаки воздействия Желчи уже сказывались. Земля под ногами стала шаткой и местами вспучивалась, как если бы под кожей Хранителя перекатывались волны. Путники углубились в улицу Тейчин, которую мало-помалу заволакивал теплый и липкий туман.

От фасадов домов по обе стороны дороги доносился пугающий треск. Жители покидали свои дома и шепотом сообщали друг другу о трещинах, появившихся в коралловых стенах.

– Храни их Феникс… – прошептал Януэль.

Несмотря на дождь, на балконах гостиниц столпились наспех одетые торговцы, и все они смотрели на север, в направлении башен, которые вибрировали в тусклом свете маяка.

Наконец весь квартал исчез под покровом тумана, который не переставал расти и густеть. Видимость ухудшалась с каждым шагом, и вскоре стало невозможно что-либо разглядеть перед собой на расстоянии более пяти локтей.

Внезапно Сокол остановился у стены из белого камня и подождал, пока подтянется вся компания.

– Храм здесь, – сказал он шепотом, указав на ограду позади себя.

Януэль, к которому понемногу возвращались силы, оторвался от плеча Шенды и нетвердой походкой подошел к капитану. Опершись на его руку, он поднял глаза:

– Семь… или, может быть, восемь локтей.

– Девять, – уточнил Сокол.

– Нельзя ли пройти через потайную дверь? – прошептал Чан.

– Нет. Слишком опасно.

– Тогда я лезу, – ответил он.

– Главное, не заходи в сад, – предупредил Сокол.

Скинув свой плащ, Чан передал его Шенде и оценил наметанным глазом стену. Невзирая на дождь и ставшие скользкими камни, он с разбегу бросился на стену и ловко вскарабкался на видимую высоту, затем исчез в тумане. Несколькими мгновениями позже на дорогу упал конец веревки.

– Шенда, теперь ты, – распорядился капитан.

Драконийка повиновалась и, упираясь в стену ногами, в свою очередь поднялась на самый верх. Сокол повернулся к фениксийцу:

– Ты сможешь подняться?

– Да. Но сперва пусть идут монахи.

– Они не идут.

У Януэля вырвался крик изумления:

– Но мы же так условились!

– Они сделают отвлекающий маневр. И ворвутся через потайную дверь…

– Это нелепо, – запротестовал Януэль. – Они будут уничтожены.

– Так задумано. И они это знают. Надо отвлечь внимание Храноидов, – почти оправдывался капитан. – Я предпочел не посвящать тебя в это до последней минуты… Ты бы не захотел.

Вдали послышался грохот рухнувшего здания.

– Ты собираешься ими пожертвовать?

– Это их выбор. Они готовы отдать жизнь за избранника.

Сквозь муть тумана Януэль безуспешно пытался разглядеть кого-нибудь из каладрийцев.

– Они уже ушли, – признался ему капитан.

– Они идут умирать…

– Если ты останешься здесь, их жертва будет напрасной.

Януэль дал себе клятву чтить память девяти человек, принесших себя в жертву, и, не взглянув на Сокола, начал взбираться на стену.

Наверху Чан и Шенда сидели на корточках и прислушивались к звукам, доносившимся из сада. Влажный и горячий воздух усиливал запах растительности. У их ног простиралось мутное туманное море. Менее плотные на высоте, испарения прореживались стволами высоких безлистных деревьев.