Дмитрий Суслин - Крутой пришелец

Купидон постучал себя по голове кулаком:

– Да она же тоже тебя любит, болван ты этакий!

– Что? – Меня словно громом поразило.

– Что слышал! Неужели ты сам этого не видишь?

– Ерунда! Такая крутая девчонка. У нее друзей навалом.

– Ты сейчас круче любого из них. Даже жизнь ей спас! Герой!

– Я ей только на экзаменах нужен.

– Да, случай тяжелый. – Мой вечно юный друг покачал головой. – Но мне то ты можешь поверить? Я сам лично, стрелял в вас обоих.

– Ты?

– Да я. Так что ты в себе не сомневайся. Парень ты видный, симпатичный. Сам себе внушил, что не нравишься девушкам. Подумаешь, отличник! Не все же отличники зануды?

– Но я не богатый, в конце концов!

– Слушай, ты мне надоел! – Кажется, мне удалось вывести Купидона из себя. – Я ведь могу в нее другую стрелу послать, и она влюбится в кого-нибудь другого. А то ведь усохнет девушка, пока ты храбрости не наберешься.

– Нет! Только не это! – Я в испуге схватил Купидона за руку. Мальчик улыбнулся:

– Хвала Юпитеру! А то я уж сам в тебе начал сомневаться. Но учти, – малыш смешно погрозил мне пальчиком, – Даю тебе две недели. Если за это время не признаешься в своих чувствах Наташе, она полюбит другого. Например, Геркулеса или Диогена. Понял?

– Понял, – вздохнул я. – Послушай, две недели это мало. Будь другом, дай мне хотя месяц!

– Две неделя! – Купидон был непреклонен. – Не гневи меня. А не то заставлю тебя влюбиться в Геркулеса. Я и это умею. – Видимо мое лицо так сильно изменилось, что он поспешил меня успокоить. – Шучу, шучу! Это я так, для острастки. Голубыми у нас Эрот занимается. Нам с Амуром мама Венера пока не разрешает. А теперь говори, что для тебя сделать, чтобы тебе было легче.

Я задумался. Думать было нелегко, потому что голова шла кругом.

– Тебе что-нибудь мешает? Или кто-нибудь?

– Да, Флора. Точно! Да нет, конечно она неплохая девушка. Добрая. Сердечная. Но уж больно она мне не по размеру. Крупная слишком. Опять же, красавицей ее тоже назвать нельзя. Хотя при чем тут это?

– Хватит оправдываться! Я все понял. Флору устраним. Будь спокоен. Я тут кое-что придумал. Еще один стимул для такого тормозного пришельца.

И размахивая маленьким золотым арбалетом, Купидон ускакал вниз по тропе. Его звонкий и веселый смех еще несколько минут оставался у меня в ушах.

Да, теперь у меня еще дел прибавилось. Мало того, что я должен найти своих клонированных братьев, собрать матрицу Совершенства, избежать встречи с воргами, так еще и в любви должен признаться. И за что мне все это? Жил ведь спокойно.

Одно из солнц было уже у горизонта. Другое было над ним. Приближался вечер. Когда разговариваешь с богом любви, время бежит незаметно.

Я вздохнул и поплелся дальше. Когда добрался до вершины, было уже темно. В фиолетовом небе мерцали первые звезды. На западе отливал оранжевыми красками заката горизонт. Воздух стал свеж и прохладен. Я совсем утомился, и эти красоты мало трогали мое сердце, так что настроение у меня было не особо приподнятым. К тому же из головы не лез разговор с Купидоном. Особенно все, что касалось меня и Наташи.

Значит я ее все-таки люблю. Люблю. Теперь, после того, как это мне сказал сам бог любви Купидон, в этом можно не сомневаться.

И она меня любит! Вот что самое невероятное. Все же с трудом верится. Наташа и чтобы меня, значит…

– Пришел? – Мои размышления были прерваны этим банальным вопросом.

Передо мной в беломраморной беседке с колоннами и под круглым куполом сидели скрестив ноги по-турецки три совершенно седые и морщинистые старушки. Одежда на них была добротная, преимущественно темных оттенков. Одна из них смотрела на меня единственным часто мигающим глазом. Второго глаза у нее не было. Вот несчастье! Две другие были еще более несчастливы, потому что вовсе не имели глаз. Они слепо таращились в пустоту безучастными, как у всех слепых, лицами. Так вот они какие – три сивиллы.

– Пришел, – согласился я.

– Ну, чё? – хором спросили безглазые свою счастливую сестру.

– А ни чё! – ответила та. – Очень даже ни чё. Волосы длинные, глаза лучистые.

– А ну, дай и нам поглядеть! – воскликнули ее подруги.

И тут у меня рот сам собой открылся, потому что я увидел, как старуха, что меня рассматривала, вдруг вынула глаз из глазницы и передала его своей соседке справа. Та живенько вставила его себе, и теперь на меня смотрела уже другая сивилла.

– Действительно ни чё! – покачала она головой. – Смазливенькой!

И передала глаз третьей сивилле.