Роман Папсуев - Цейтнот

В самом деле, сколько можно трястись на этих жестких сиденьях, слушая рассказы Оксаны о жизни? Она трещала без устали, и я научился ценить те редкие минуты покоя, когда она засыпала или читала свою дурацкую книжку, с которой не расставалась всю дорогу.

Не знаю почему, но эта девушка вызывала во мне тихое раздражение. Может быть, потому что у нее язык без костей. А может, потому что она такая оптимистка и на мир смотрит сквозь розовые очки. В общем, если подумать, то у нас с ней просто слишком мало общего, чтобы возникла хоть какая-то симпатия. Не говоря уже о том, что даже внешне она мне не нравилась. Угловатая, чернявая, какая-то неряшливая… Совершенно не в моем вкусе.

С другой стороны, ей-то удавалось общаться со мной безо всяких видимых признаков раздражительности. Может, дело все-таки во мне?

Или в Соне? Я невольно поджал губы, вспомнив ее лицо. Как я хотел, чтобы нас определили в одну группу! Как я желал, чтобы мы оказались рядом при ликвидации Прорыва… Но и тут мне не повезло. Анатолий решил отправить меня в Австралию, в эту скучную, неинтересную страну, которая уже сидит у меня в печенках. А Соню взял с собой, в Африку… Все идет не так, как я хотел!

Нелегко в этом признаваться даже самому себе, но, кажется, я серьезно влюбился в Соню.

Да, она не эффектная красотка, не Наташа «Солнце», которая сейчас в Антарктиде. «Солнцем» ее прозвали за способности к пиромантии, но и сама девушка, конечно, жгучая красавица, с этим не поспоришь. Сколько сердец она, должно быть, разбила! Натуральная фамм фаталь, сексапильная, слов нет, но…

Но мне милее Соня, ее простая и милая обаятельность, легкий шарм «девушки с соседнего двора». Самое ужасное, что я жутко боялся даже заговорить с ней, только ходил вокруг да около, наблюдая за нею, словно какой-то неполноценный маньяк. Я оправдывал себя тем, что мы коллеги, нам следует в первую очередь думать о работе, а чувства надо тщательно скрывать. В результате я научился так хорошо скрывать свою влюбленность, что, думаю, никто даже не подозревает о моих симпатиях к Соне, включая, собственно, и ее.

Я тихонько ненавидел себя за трусость, а она тем временем флиртовала со всеми парнями… кроме меня. На душе у меня было так погано, что я ждал Прорывов, как манны небесной, всем сердцем желая, чтобы нас определили в одну группу. Но не определили. Рухнули все мои надежды на то, что, возможно, что-то произойдет в поездке и я смогу как-то проявить себя, доказать, что достоин Сони…

Нет, теперь я в этой проклятой Австралии, сижу в консервной банке на колесах, слушаю эту дуру Оксану и жду не дождусь, когда все закончится. Быстрее бы…

Старшие Фигуры у меня, впрочем, никаких отрицательных эмоций не вызывают. Тура Скаф – меланхоличный, добродушный, широкоплечий увалень. Конь Лакаб, наоборот, невысокий, худой, жилистый. Оба разговаривают мало и только по делу, за что я им очень признателен. Оба, кажется, знают, что делают.

Я достал бутылку воды и жадно выпил треть содержимого. Кондиционер кондиционером, но все равно страшно жарко. Оксана, притихшая было на переднем сиденье, развернулась и начала что-то рассказывать невозмутимому Лакабу, но я за время поездки уже научился отключаться и просто не слушать, что она там болтает.

– Съезжаем с тропы, так что держитесь, немного потрясет, – заметил Скаф.

И правда – джип затрясся, подпрыгнул, что-то стукнулось о днище, рюкзаки запрыгали на полу как живые, а я здорово долбанулся затылком об стенку. Впрочем, скоро машина выехала в пустыню, по ровной поверхности которой можно ехать как по шоссе. Я потер ушибленное место и ругнулся. Шишку заработал, не иначе.

– Смотрите, эвкалипты! – громко сказала Оксана, указывая в окно. – А вы знаете, что здесь очень часто бывают пожары, которые выжигают все вокруг, включая все деревья? И эвкалипты тоже, но – представляете? – они научились переживать пожары!

– То есть как? – спросил Лакаб.

– У них такая толстая кора, что огонь не может добраться до сердцевины, и сквозь обугленную кору начинают пробиваться новые листья. Я слышала, что буквально через несколько дней после пожара эвкалиптовые леса снова дают новые побеги. Просто чудо какое-то, правда?..

Оксана вдруг замолчала, а Лакаб выпрямился, напряженно оглядываясь. Что это они?

– Да, я чувствую, – вдруг сказал Скаф. – Стражи. Они прямо за нами.

И только тут я сообразил, что затылок у меня болит не только из-за ушиба. Значит, рядом Белые! Значит, мне предстоит первый в жизни бой!