Александр Секацкий - Моги и их могущества

Поздоровавшись со мной, Фань взглянул на часы и сказал: «Так и быть. Даю еще шанс – тащите стаканы».

Ученики отправились по знакомому маршруту к автоматам с газводой, Фань поставил чайник (так я и не спросил ни разу, как называется это устройство, вроде запала, на котором операторы газовых котельных разогревают себе чай). Минут через пять ребята вернулись и принесли два десятка стаканов.

Взглянув на стаканы и взяв один из них, Фань сказал: «Показываю». Еще раз осмотрев стакан, он тюбиком губной помады провел на нем ломаную линию и поставил на стол. Затем, сняв с огня кипящий чайник, он плеснул кипятку в стакан, и тот раскололся точно по нарисованному контуру.

– Теперь давайте, выбирайте себе стаканы и рисуйте, потом я проверю. Не торопитесь.

Пока Фань листал книгу и слушал мое резюме, ученики сосредоточенно позвякивали стаканами. Помню, я еще поразился – как одинаково волнение абитуриентов – предстоит ли им сдавать органическую химию или черную магию... Воистину, во все века и времена...

Наконец, соискатели выбрали по стаканчику и нарисовали на них «линию фронта». Одна из работ Фаню понравилась – «Ну что ж, Леха, неплохо чувствуешь стеклышко, – давай, наливай». Обрадованный Леха полил стакан кипятком, и тот раскололся довольно близко к нарисованному контуру. Еще троих Фань похвалил, что сумели найти стаканы, которые все же лопнут от кипятка.

– Ну-ка, сотрите свои каракули и давайте сюда губнушку.

Мог нарисовал на каждом стакане контур разлома и, поймав мой заинтересованный взгляд, сказал: «Предоставим роль контролера ОТК нашему уважаемому гостю». Пока я наливал кипяточек и демонстрировал осколки с красными краями, Фань приговаривал что-то вроде «делай с нами, делай как мы, делай лучше нас...»

Зато пятый соискатель попал впросак, что Фань констатировал следующим образом: «А ты, браток, наверное, по принципу жаропрочности стаканчик подбирал. Из такой тары можно десять лет чаек пить...»

Бедняга вылил на свой стакан полчайника, покраснел, буркнул что-то вроде «извините» и ушел. Оглядев остальных, Фань сказал: «Ну ладно, беру. Следующее занятие послезавтра, здесь же, в полпятого. На дом – имитация основного состояния по длинному графику, начнете сегодня с вечера. Ну, пока».

Ребята радовались как защитившиеся диссертанты, хотя, кажется, могом никто из них пока не стал (Леха сейчас стажируется у Крейцера в Охтинском Могуществе).

Вечером к Фаню заглянули Гелик, Теодорис и Рам. Когда стали пить чай, Гелик машинально взял в руки стакан с зигзагообразной красной чертой – тот самый стакан. И почему-то заинтересовался.

– Скверная работа, – оценил Рам, мельком взглянув на стакан. Пока моги беседовали, Гелик рассматривал стакан – вертел его в руках, пощелкивал ногтем. Затем поставил на стол и попросил у Фаня гвоздь – «желательно сотку». Такого гвоздя в котельной не нашлось, и Фань предложил отвертку.

Гелик взял ее, подержал на весу – примерно так, как хирурги держат скальпель, склонился над стаканом... Остальные моги, набрав СП, молчали и тоже всматривались в стакан, заинтересовавший Гелика.

Затем каким-то неуловимым движением Гелик «тюкнул» по краю стакана, и тот раскололся – точно по контуру. Собравшиеся оценили этот факт как маленькое чудо – крайне редко доводилось мне видеть на лицах могов такую заинтересованность.

И тогда я подумал вот о чем. Когда рядовой немог видит вещи, которые мог делает совершенно непринужденно, он может испугаться, не поверить своим глазам. Может, наконец, безоговорочно решить: раз такое возможно, то в мире возможно все. Труднее всего для немога провести иерархию чудес. Если мог способен из Основного Состояния без всякого труда, скажем, «замкнуть человека на повтор» – так что тот будет бессмысленно повторять любую обращенную к нему фразу, будучи не в силах ничего ответить (эхолалия), или, набрав ПСС, мог идет по пустым спичечным коробкам, а те не ломаются, а лишь сгибаются, как от нажатия ладонью – то расколовшийся стакан после этого покажется сущей ерундой.

Как верно писал в свое время еще Дидро – для слепого от рождения все могущество, приписываемое богу, есть просто маленький несущественный придаток к поразительным возможностям, доступным каждому зрячему человеку... Или другая аналогия – дилетант попадает в какую-нибудь суперсовременную физическую лабораторию. Он видит необычные приборы с непонятным предназначением, светящиеся табло, мигающие лампочки, слышит загадочный гул. Все это поражает его и может быть даже ввергает в священный трепет. Но вот он видит физиков, склонившихся над маленьким дисплейчиком и напряженно следящих за синусоидой... «Странные люди, – подумает дилетант, – кругом так много удивительного, а они все уткнулись в этот крошечный экран»... Самое удивительное для дилетанта – это непостижимость разницы между привычным для профессионала и тем, чему профессионал удивляется.