Гнев оборотня

А если это колдовство? Она так долго убегала от опасности, что больше никому и ничему не доверяла. Встав, она направилась к хижине, не сводя глаз с кота.

Но серый зверь не проявлял враждебности, его уши не прижимались к круглому черепу, не слышно было и предупреждающего шипения. Тра положила руку на дверь, на которой не было никакого замка. Под давлением ее пальцев дверь легко открылась.

Несмотря на грозовые тучи, свет с поляны проникал внутрь, ложась на пол единственной комнаты, как ковер. Справа находился грубый очаг. Кровать из досок приткнулась к стене. Над кроватью висела полка. Был еще ящик или сундук — обрубок выдолбленного ствола. Еще несколько полок с чашками и тарелками; посуда была частью деревянная, частью неумело слеплена из глины.

Но в комнате оказался еще один предмет, который сразу привлекал к себе внимание. Все остальное было сделано просто, без подлинного мастерства, но этот шкафчик мог появиться из замка знатного лорда. Красное дерево шкафа покрывала замечательная резьба. Это был не орнамент, а, скорее, последовательный рассказ в дереве. Резьба покрывала все стенки, и Тра не видела ни щелей, ни петель.

Гирлянды из листьев образовывали квадратные рамки; в каждый квадрат заключалась сложная сцена. Люди на этих резных картинах были не больше мизинца. Вот скачет группа охотников в сопровождении охотничьих собак. А убегает от них..

Тра подошла ближе. Даже в полумгле хижины изображения были отчетливо видны. Убегает существо с согнутыми плечами; голова его не похожа на человеческую….

Девушка вздрогнула. В Грире рассказывали множество легенд. Мужчины и женщины… говорят, в древности они делили господство над миром с… с другими. Но существо, которое убегает от охотников, отчасти похожее на человека, — это что-то совсем иное. Тра принялась разглядывать следующую картину.

Картины на квадратах представляли собой единый рассказ. Вот это существо опустилось на четвереньки, верхние его конечности поросли шерстью, ладони превратились в лапы.

А что изображено выше? Тра выпрямилась и посмотрела. На лесной поляне у пруда стоит обнаженный юноша. Опустив одну руку, он смотрит в водное зеркало. Мастер изобразил эту сцену с таким искусством, что Тра не сомневалась: он рисовал с натуры. Все сцена создает впечатление мира и довольства.

Но на следующей картинке юноша поднял голову, прислушиваясь. Еще дальше — начало охоты. Тра увидела собак; они были изображены так живо, что Тра словно бы услышала их лай…

— Нашли! Нашли! За ним…

Юноша с картины изменился. Тем не менее, наблюдая за этой переменой, Тра не находила в ней ничего отталкивающего. Напротив, она сочувствовала преследуемому. За ним охотились, как и за нею. Она вдруг заметила, что ногтем царапает передовую собаку, словно хочет убрать ее.

Теперь, чтобы лучше разглядеть окончание, Тра присела, не сознавая, что сердце ее бьется быстрее, дыхание стало порывистым, как будто она тоже уходила от погони.

Резкое шипение отвлекло ее внимание от последней картины. Тра глянула в сторону двери. Там стоял кот и тоже смотрел на шкафчик. Тра вернулась к картинкам. На последней из них беглец отчаянно цеплялся лапами за низко нависшие ветки.

— Двуногий, — вслух сказала Тра, пользуясь кошачьими обозначениями, — или четвероногий?

— И то и другое… ни то ни другое…

Ответ последовал немедленно, но был непонятным. Кот продолжал смотреть на шкафчик.

— И то и другое и в то же время ни то ни другое? — Тра передвинулась, чтобы рассмотреть правую сторону шкафчика. Но там не оказалось продолжения охоты, на что она рассчитывала.

Она увидела маленькую комнату и почувствовала себя великаншей, которая подсматривает в окно.

На кровати лежит женщина, вокруг нее собрались люди. Служанка подбрасывает дрова в огонь, над которым висит котел… Сцена была изображена в таких подробностях, что Тра как будто услышала бульканье кипящей воды. Это роды.

Девушка быстро перешла к следующей сцене. Ребенок благополучно родился, его показывают матери. Но на лицах окружающих и даже самой роженицы выражение отвращения и ужаса.

Так принимают ребенка? Но почему? Тра торопливо перешла к следующей сцене. На ней изображен мужчина, — судя по богатой одежде, очень знатный человек. Лицо у него строгое, и явно по его приказу нянька укладывает закутанного в одеяло ребенка в корзину.

Четвертая сцена. Другой мужчина, — судя по одежде и вооружению, охотник, — сидит верхом на пони; на таких обычно перевозят дичь. Этот всадник берет у няньки корзину под взглядом человека со строгим лицом.