Сергей Волков - Пастыри. Черные бабочки

— Почему вы так уверены, Николай Кузьмич? — оторвался от карты Торлецкий.

— Да потому что все они живут в городе Иркутске и Иркутской области, — махнул рукой Громыко, и закончил: — И вот когда вся эта жуть мистическая навалилась на меня, позвонил я знакомцу одному, из бывших гэбэшных волков. Он консультантом в бригаду ту межведомственную вошел, кстати. Встретились мы, посидели, выпили. Я ему в общих чертах тему обозначил, а он мне в ответ: «Существуют вещи, ни объяснить, ни бороться с которыми мы не в состоянии. Этот случай — из такого ряда. Здесь чужая воля. И чужой разум. Лучше не трогать этого. Мы все воображаем себя охотниками, а на самом деле всего лишь улитки, что выползли на рельс. Поезд пройдет — и уцелеют лишь те, кто не успел залезть повыше. От остальных ничего не останется. Совсем. Понимаешь?»

И это не капитанчик какой-то, а целый отставной генерал Комитета государственной безопасности Советского Союза мне сказал, понимаете? Вот тогда-то я и напил…

— Точно! Точно — Иркутск!! — вдруг заорал Илья, вскакивая, — а лагерь назывался «Юный геолог», так?!

У Громыко вытянулось лицо:

— Ну, так… А ты-то отку…

— Я вспомнил! Вспомнил! — снова перебил его Илья. — Зава, ну, то есть Вадим Завадский, мне рассказывал перед отъездом в Лондон. Мы с ним тогда еще поссорились… Короче, Пастыри эксперимент проводили. Там, в Сибири, прорыв Хтоноса случился, так они несколько высших марвелов использовали, чтобы какой-то темпоральный перенос осуществить. Но чего-то там не сложилось или наложилось одно на другое… В общем, дети пропали бесследно.

— Мать-твою-в-три-бога-душу! — грохнул Громыко кулаком по столу. — Пастыри! Я так и знал, в-рот-пароход…

— Нет, ну не Пастырские это методы! — кипятился Илья, стуча кулаком по столу. — Они бы памяти лишили, в дурку определили или еще какую пакость сделали. А резать, измываться — тут Хтоносом попахивает. Гадом буду — кубло там, поблизости. Вот на что хотите поспорю…

Давно остыл самовар и опустела бутылка «Реми Мартин». В гостиной графа Торлецкого бушевали страсти.

— Мозги скрипят — аж слышно! — откомментировал происходящее Громыко.

— Только толку нету, — мрачно поддакнул Митя и тут же процитировал: — «Благородный муж собьет масло даже из воды».

Версий и гипотез за час напридумывали кучу, но все они не выдерживали критики. Самый простой и верный путь, позволяющий найти хоть какую-то зацепку в этом запутанном деле, предложил сам Громыко:

— В лагере том пионерском, ети его в душу, персонала было пятнадцать человек. Где девять — мы все в курсе. Из шести оставшихся четверо умерли своей смертью в разные годы, от старости, от болезней — проверено. Один утонул, давно, в девяносто первом. Там тоже все чисто.

— Получается — остается один-единственный, как у вас выражаются, фигурант? — спросил Илья.

— Угу, — кивнул Громыко. — Его пробивали уже. Это некто Бутырин Василий Иосифович, 1965 года рождения, русский, несудимый, в прошлом школьный учитель, географ. В начале девяностых отложил он указку и тряпку, сморкнулся и двинул в бизнес. Успешно двинул, аж завидки берут. Создал фармацевтическую фирму, вышел на западных производителей, заключил дилерские контракты и развернулся по полной программе.

— П-асут-его? — поинтересовалась Яна.

— Нет, — угрюмо ответил начальник «Светлояра» и пояснил: — Летом прошлого года весь такой стабильный и отлаженный бизнес Бутырина вдруг пошел вразнос. Прокол за проколом, обвал за обвалом. В итоге обнищал наш Василий Иосифович, причем стремительно, в одночасье. Ну, а дальше по известной схеме…

— Я так думаю, — проскрежетал граф Торлецкий, — что этот господин — претендент на то, чтобы его хладное чело украсилось древнеславянской цифирью.

— Так все думают, — Громыко вздохнул, — вот только найти Бутырина ни муровцы, ни мы пока не можем. Квартира на жену записана. Причем она его выгнала, застав с блядежкой какой-то. Ну, Василий наш чемоданчик собрал, дверью хлопнул и отчалил в неизвестном направлении. Путешественник, япона-мама…

— С-ж-ной р-згов-ривали? — Яна покрутила пальцами в воздухе. — К-онт-кты-п-тались н-йти?

— Януля, ну за кого ты меня держишь? — Громыко печально усмехнулся: — И жену, и друзей, и родню, и приятелей, и партнеров по бизнесу опросили — нулево! Видать, крепко припечатало мужика — залег на дно и бухает небось с горя. Жена уж и сама не рада, ревет в три ручья. Короче, сильно подозреваю, что всплывет Василий Иосифович Бутырин только в виде трупака. И тоже где-нибудь в окрестностях станции Бобылино…