Алексей Бессонов - Таверна с дурной репутацией

– Одна меня даже укусила, – пожаловался Толстопузик.

– Ну так и молчи об этом! – рявкнул на него учитель. – Нашел чем хвастаться, – мышь его укусила! Позор на мою голову – моих учеников уже мыши кусают!

– Не кипятись, – прервал его барон. – Толстопуз дрался с достойным тебя мужеством, я сам это видел. А что ж, мыши и впрямь могут быть сумасшедшими? Что скажешь, мудрец?

– Про сумасшедших привидениев я еще не слыхал, – почесался, успокоясь, Жирохвост. – Но нам от того не легче, господин: сдается мне, это только начало.

– Так, значит, я беру командование на себя, – решил барон, видя в коридоре своего зятя и водителя коновоза старика Джимми с кочергой в руке. – Главное – никакой капитуляции. Мы сломим им головы! Капитулянты будут расстреляны на месте!

– Что-то я ни хрена со слов Дрызгалли не понял, – завил Ромуальд Шизелло, протирая кулаками глаза. – Что у вас тут за привидения?

– Мыши, – коротко ответил ему тесть. – Джимми, иди вниз и немедленно приведи нам хозяина. Вы же, дорогой зять, подумайте вот над чем: какие вам известны способы борьбы с мышами-привидениями?

– Чего?! – поразился Шизелло. – Привидения мышей? Да где вы такое видели? Хотя, конечно, если вспомнить теорию, то, пожалуй, можно согласиться и с такой постановкой вопроса. Безусловно, мыши-привидения вполне имеют право на существование. Ведь существуют же, в конце концов, псы-привидения?..

– Если я не ошибаюсь, вы, дорогой зять, кончали в университете, – начал закипать барон.

– Ну… да. Было дело, – покраснел Ромуальд.

– Так вот и разберитесь в ситуации как ученый! Вспомните пару заклинаний, что ли!

– Я, если вы помните, не маг, но естествоиспытатель. Однако и теорию магии нам, конечно, читали. Жаль только, что вместо факультатива по некромантии я в основном…

– Сидел в сортире, – закончил за него Шон. – Дружище, сосредоточьтесь, молю вас. Мы не без труда пережили первую атаку, а что будет дальше – знать никто не знает. Что меня лично несколько нервирует.

– Ох, лучше б нам сделать ноги, – прошептал Дрызгалли и бочком отправился в темный конец коридора, где располагалась пожарная лестница.

Снизу поднялись старик Джимми и бледный до синевы хозяин с шахтерским фонарем в руке – батарея висела на ремне через плечо. Одного взгляда на хозяина Шону хватило, чтобы понять – во-первых, он ни в чем не виноват, а во-вторых дело обстоит куда хуже, чем они думали сначала. На всякий случай Шон проверил свой старый папин ППШ, лежащий в жилетном кармане.

– Ну, отвечайте нам, любезнейший, – насупил брови барон, – что все сие может означать? Откуда в вашем заведении эти невидимые мыши, не дающие покоя мирным постояльцам? Если вы решили таким образом кинуть нас, то могу сказать сразу…

– Ай, нет ваша милость! – застонал хозяин и рухнул барону в ноги. – И как вы могли такое подумать на бедного человека! Разве плохой коньяк я подал вам за ужином?

– Коньяк был питьевой, – не мог не признать барон. – Но мыши, мыши-то откуда?

– Позвольте мне рассказать вам всю правду, ваша милость, и тогда вы поймете, что в происходящем нет и капли моей вины!

– Говори! И не дай тебе бог соврать хоть в малом!

– Что вы, ваша милость, никогда в жизни. Так знайте же: эту таверну вместе с мельницей я таки купил пять лет назад. Никогда бы я не сделал столь опрометчивого шага, кабы не покойница моя жена – уж больно падкой она была до всякого рода халявы, и едва увидела объявление с очень низкой ценой, так прямо стала есть меня поедом, никакого спасу от ней не было. Сперва, должен я вам сказать, все шло просто отлично. Посетителей тут не так что бы много, но местные пейзане обычно заезжают какждый вечер, так что и доход верный. На ночь остаются разве что коммивояжеры, торгующие сенокосилками да комбайнами в рассрочку, но и то хлеб. И все было бы хорошо, но где-то на исходе первого года с тех пор, как мы тут обосновались, зашел к нам как-то один старик. Смешной такой старичок, городского вида – пиджак в полосочку, шляпа соломенная, тросточка. Я еще удивился – это что же он, от автобуса столько пешком топал? Но мне-то что? Пришел клиент, потребовал себе водки да и сидит весь вечер – и пусть себе сидит. Вот так он и сидел до самого закрытия. А потом отзывает меня да и говорит: мне, дескать, кое-что тебе сказать надо, парень. Ну, говорю, что? Еще что ли, рюмочку? Да какая там рюмочка. Я, говорит, дядя прежнего хозяина. Так вот, говорит, слушай – у тебя прямо под таверной, в Четвертом Квадрате, дурдом находится. Да не просто дурдом, а дурдом для спятивших привидений. И народу там этого – видимо-невидимо. Все бы ничего, да только раз в несколько лет – тут уж не подгадаешь, – как буря в степи разыграется, так они и прут оттуда. Иногда поиграются да и уйдут. А вот двадцать лет назад троих постояльцев прямо как бритвами кто порезал. Следователи, прокуратура там – все без толку. И самое-то страшное что: они, дурики эти, когда вылазят, из дому до рассвета выйти не возможно, двери все будто подперты чем снаружи. И окна не открыть-не вышибить. Так вот.