Мария Секирина - Я мисс, и мне плевать (СИ)

Без седла и стремян ехать было довольно неудобно, но то было все же лучше, чем медленно волочить ноги по безжизненному камню. В небо поднялась фигура, бьющая кожистыми крыльями.

- Это Ксюсадэт, поехали к ней, - шепнула я на ухо белоснежному скакуну.

После моих слов он пошел иноходью, за что я была ему благодарна, пойди он галопом, я могла бы свалиться. Когда все потихоньку стянулись к крылатой валькирии, я увидела побледневшего дедушку. Спешившись, я сразу же кинулась к нему, Перитас зажимал ладонь, а на его одежде запеклась кровь.

- Что произошло?

- Мелочи, - он улыбнулся почти также бодро, как и всегда. – Просто одна из теней убрала мне лишние пальцы, - на этих словах он убрал руку и показал, что на левой ладони не хватало двух пальцев. Я облегченно выдохнула, радуясь тому, что из всех бед, что могли произойти, произошла наименьшая.

Все остальные были в порядке, а потому мы не стали задерживаться в том месте дольше и, взявшись за руки, активировали сапфир в моем браслете. О том, что этот артефакт должен был вернуть меня не в столицу, а в Логово, я, конечно же, узнала от Перитаса. Оказалось, что Терпеливый подменил браслет, и спасенная мною первая свалилась чуть ли не на голову дедушке. Он несказанно удивился, но выходил ее и отправил домой. Теперь этот же браслет вернул туда и нас.

Появившись в гостиной, я услышала игривый голос Виленты:

- Что же ты творишь, красавчик?

Было бы странно услышать такое обращение по отношению к моему дедушке, а если исключить его, мужчина с нами был только один. Я обернулась, обнаженный оборотень стоял у стены, а валькирия прикрывала его топором, горящее лезвие которого закрывало Джека от пояса до середины бедра. Видимо при прохождении портала логово сбросило с него форму зверя. Судя по лицу, парню не было горячо, но такое соседство ему определенно не нравилось.

Я пробралась сквозь прибывших, и шепнула оборотню на ухо: «Стань мышкой, я отнесу тебя в комнату». Рядом послышалось: «Я тоже могу отнести тебя в свою комнату». От натиска валькирии Джек густо покраснел и, в мгновение ока превратившись в маленького серого зверька, скользнул мне в подставленную ладонь.

Глава двадцатая

- И что же ты будешь делать в столице? – Джек неодобрительно глядел на то, как я собираюсь.

- Может, на ярмарку схожу, не знаю. Перитасу виднее.

Шкафы в Логове снабжали меня всей необходимо одеждой, но в этот раз мне захотелось вернуться к старому костюму. Достав его из рюкзака, я подивилась тому, что несколько лет в сложенном состоянии не оставили на нем никакого отпечатка.

- Белый тебе к лицу, - оборотень, стоя за спиной, разглядывал меня через отражение в зеркале.

- Меня бы больше устроил желтый цвет, белый в моем мире является цветом траура. Но я хочу надеть именно этот костюм, потому придется смириться.

Собравшись, я вышла в гостиную, где меня уже ждал Перитас. Одет он был также как и всегда, в плотные темные штаны, плотную же рубашку и кожаную куртку. Единственным отличием было, пожалуй, то, что на рубашке по вороту и рядом с пуговицами пролегала кайма из тонкой вышивки серебряной нитью.

Он поправил небольшую сумку из грубой дубленой кожи, свисавшую у него с плеча.

- Готова?

Я кивнула, и мы взялись за руки. Я обратила внимание на то, что дедушка дал мне здоровую руку, покалеченной же неловко стал открывать дверь. Так как на ней не хватало только двух последних пальцев дело пошло лучше, чем если бы там не было двух первых. За порогом виднелась привычная цветочная поляна, но было видно, что она дрожит, будто знойный воздух. Перитас пошел первым, я шагнула в проход следом за ним, и мы оказались на ярморочной площади в базарный день.

Кругом стоял невообразимый шум от множества говорящих одновременно голосов, детских криков и музыки. Продавцы нахваливали товар, пытаясь поднять его цену, покупатели наоборот ругали его, старясь цену сбить, и обе стороны получали от процесса удовольствие. Дедушка не выпуская руки, повел меня сквозь разномастную толпу. Я также следовала за Хокеном несколько лет назад, на пути к бару с вывеской в виде кружки пива и кружки молока. Когда мы вышли с площади, я сумела отыскать неприметную дверь этого бара. С вывески, которая и прежде выглядела облупившейся, теперь краска облетела настолько, что кружки можно было различить только по деревянной шапке пены над одной из них.

Но наш путь пролегал в другую сторону, а именно в конюшню. Там Перитас взял на время двух вороных скакунов, которые, несмотря на свою блестевшую начищенную шкуру, выглядели неважно. Мне достался тот, что хромал на переднюю и заднюю ногу, из-за чего всадника в седле постоянно потряхивало, а моему спутнику – с бельмом на левом глазу, из-за чего тот постоянно косил в сторону. К нужно нам оконечности столицы, мы ехали, куда дольше, чем могли бы добраться, вези нас резвые скакуны, но мы добрались. Как и все ворота в столице, эти представляли собой только символическую арку, украшенную узором из лепнины.