Мария Секирина - Я мисс, и мне плевать (СИ)

Несмотря на грустный конец, эта история, помнится, помогла мне заснуть. А во сне я летала на желтом змееподобном драконе с синими глазами, которые прорезал узкий зрачок. Мне вспомнился Роберион Великолепный из рассказа Джека и его мудрое решение предупредить будущие нападения заранее. «Здорово, наверное, уметь обернуться драконом и летать, устрашая врагов одним лишь своим видом». Я вернулась на кровать, где, свернувшись калачиком, спал оборотень, и остановилась, как вкопанная.

- Проснись, Джек, проснись! – я стала бесцеремонно трясти его за плечо, пока он не разлепил свои сонные зеленые глаза.

- Что, что такое? – он смотрел на меня с недоумением, все еще находясь во власти сна.

Я достала из рюкзака вырванный из книги листок и сунула его оборотню под нос.

- Что это?

Он протер глаза и, сдвинув брови, стал гипнотизировать строчки.

- Это вырванная из книги страница.

Я расстроилась из-за того, что мое интуитивное предположение оказалось неверным, и села. Джек же окончательно проснулся и снова глянул на лист, будто только сейчас его увидев.

- Я нашел этот лист в книге, которая описывала мою жизнь. В комнате под номером один, в которой должно было быть обещанное пророчество. Но Перитас сказал, что Бойкий хотел только повеселиться, а потому и слушать его нечего, поэтому я убрал этот лист, да и забыл про него.

- Думаю, что ты можешь нам помочь.

Отыскать комнату дедушки было нетрудно, он показал ее еще полтора года назад, чтобы в экстренном случае его можно было отыскать. Нужно было только спуститься на один этаж под землю и, оказавшись в тренировочном зале пройти его до конца. Там и находилась нужная дверь.

Стоя в ярком свете магических кристаллов, я посмотрела на деревянную дверь, обитую железными заклепками, и занесла руку для удара. Дверь гремела так, будто сотня безработных поварят устроила забастовку на ярморочной площади и привлекает к себе внимание ударами ложек о кастрюли. Долго ждать не пришлось, и уже после третьего удара дверь распахнулась, явив нам бодрого Перитаса собственной персоной.

- Арьянэт? – он даже не удивился моему появлению в столь поздний час.

- Перитас, нам нужно поговорить.

Хорошо, он вышел из комнаты, бесшумно затворив за собой дверь.

- Пойдемте пить чай.

Поднявшись, я и Джек сели в деревянные кресла, на которые почти сразу после прибытия я положила маленькие подушки, вытащенные из моей бывшей комнаты. Дедушка ушел готовить чай, помнится, однажды я предложила помощь, чувствуя себя неуютно оттого, что пожилой человек делает чай двум молодым. Он только махнул рукой и заверил меня в том, что сам процесс приготовления доставляет ему удовольствие и он не хочет его лишаться. Вскоре Перитас принес три больших кружки, от которых исходил ароматный пар, источавший травяные запахи.

- Так о чем нам нужно поговорить? – он сделал большой глоток, совершенно не страшась обжечь язык.

- Вот это, - я развернула перед ним листок, - было дано Бойким Джеку, ка пророчество.

Дедушка внимательно пробежал глазами текст и воззрился на меня, ожидая продолжения.

- Один из предков Джека мог обращаться в дракона.

- Это только легенды, Арьянэт. Никто из ныне живущих не может этого делать, никто из ныне живущих не встречал на своем веку тех, кто мог это делать прежде.

Перитас внимательно нас выслушал, сложив шестипалые ладони домиком, после чего вынес вердикт.

- Хорошо, Джек. Послушай, что я тебе скажу. Легенды говорили о том, что проводники существовали, но к тому моменту, когда я стал их разыскивать, проводников никто не видел уже много лет. Однако мы сейчас пьем чай в обществе такого проводника. Другой разговор заключается в том, что в борьбе с тенями обличие дракона тебе только помешает. Он, - дедушка постучал пальцем по столу, подбирая слова, - не маневренный. Вот если бы драконье пламя уничтожало теней, - когда он договорил, у всех нас троих перехватило дыхание.

Глава двадцать первая

Просыпаясь и каждое утро, видя перед собой лицо оборотня, я, с каждым днем все реже, но все же вспоминала учебу в пансионе и то, как было весело просыпаться с Лиссой. Признаться честно, мне немного не хватало нашей болтовни обо всем и ни о чем. Однажды я даже усомнилась в том, что Перитас прав, Мелисандра с Хокеном могли просто потеряться при переходе. Такое допущение вселило в мое сердце небольшую надежду, что однажды мы встретимся и снова будем дружить, как раньше. Нельзя было сказать, что я к этому стремилась или взращивала такую мечту в своем сердце, но крохотная надежда, жившая в дальнем уголке души делала потерю подруги не такой обидной.