Роман Афанасьев - Замкнутый круг

– Да запросто, – отозвался коммерсант, нажимая на газ. – Держитесь.

Джип заурчал и рванулся вперед, проскользнув в щель между «Скорой» и «девяткой». Женя взял резко влево, потом вправо, потом снова влево… Шашечки. Вот как это называется. Если быстро перестраиваться из ряда в ряд, то можно продвинуться вперед – и довольно быстро. Но это чертовски рискованная игра. Особенно здесь, на левой полосе кольцевой, где никто и не думает снижать скорость. Но Евгением овладел азарт погони – в самом деле, как может «копейка» догнать его машину? И, главное, зачем?

Женя взглянул в зеркальце и тихо выругался. Битый «жигуленок» не отставал. Напротив, он догонял джип, сокращая разрыв. И он не шел на обгон, он именно догонял.

«Совсем обалдели, – подумал Евгений, вспоминая, куда сунул старый газовый пистолет, – башню дедам, в натуре, сорвало». Он вспомнил, что пистолет остался в старой «Ладе». «Ладно, – решил он. – Монтировкой обойдусь, если догонят». И тут же ухмыльнулся. Догонят. Вот это будет номер!

– Евгений! – взвизгнул профессор. – Женя!

Коммерсант очнулся, бросил взгляд в зеркало и выругался – «жигуленок» таки догнал их и пристроился сзади, едва не упираясь носом в задний бампер джипа.

– Портфель, – простонал профессор, – не отдавайте им портфель!

– А вот хрен! – с чувством произнес Женя, нажимая на газ.

Джип рванулся вперед, завывая гудком как океанский лайнер, заблудившийся в тумане. Евгений жал на газ, нарушал все правила – и писаные, и неписаные – и гнал машину вперед. Те, кто успел, расступались перед обезумевшим джипом. Кто не успел – получали царапины: на крылья, дверцы…

«Как в старые времена, – подумал Женя, объезжая на полной скорости престарелый «БМВ», – только Сереги с битой не хватает…»

Машины перед ним сошлись, Женя вдавил педаль газа в пол. Машины разошлись, и джип проскочил в щель между ними, ободрав борта. Вслед возмущенно завопили гудки, и Евгений, торжествуя, бросил взгляд в зеркальце. «Жигуленок» должен остаться там, позади машин. Либо притормозивший, либо осевшей беспомощной грудой металла.

«Копейка» прошла. Она подрезала синюю «девятку», и та должна была врубиться в борт наглеца. Но не врубилась. Она прошла сквозь «копейку», словно та была сделана из тумана. Водитель «девятки» ударил по тормозам, машину занесло, в нее воткнулась идущая следом «Газель», обе машины перевернулись, осколки стекол брызнули сверкающим фонтаном… А битый «жигуленок» как ни в чем не бывало промчался вперед, догоняя джип.

– Это что? – прошептал Женя. – Это что, мля?! – Он обернулся к старику и одной рукой ухватил его за лацкан старенького пальто. – Что за нахрен! – крикнул он, чувствуя, как вспотела бритая голова. – Что это?

– Это кольцо, – прошептал профессор, жадно втягивая воздух. – Замкнутый круг… Все из-за круга!

– Твою поперек! – выдавил Женя.

– Они тут! – завизжал очнувшийся старик. – Не отдавай им портфель!

Женя отпустил старика, бросил взгляд назад и закричал.

«Копейка», шедшая следом, прыгнула вперед, и грязно-белый капот вошел в черную плоть джипа.

Удара не было. Битый «жигуленок» просто вошел в машину Жени и заполнил ее изнутри, как вода заполняет пустой стакан. Коммерсант заорал от ужаса, но не услышал сам себя. Все звуки отрезало как ножом. Дорогой кожаный салон заполнился серым туманом, откуда-то повеяло сыростью, и соленые капли осели на губах Евгения. Издалека пришел громовой раскат, заглушивший все звуки, а следом – шум прибоя.

Женя не видел дороги, не видел руля, да что там – он собственных рук не видел. Продолжая беззвучно вопить, он на ощупь ударил по тормозам и крутанул баранку. Ничего не произошло.

Туман внутри салона загустел, в нем замелькали серые тени, закружились в хороводе, как звено истребителей. Женя замахал руками, отгоняя видение. Из тумана вынырнуло оскаленное лицо профессора – перекошенное от ужаса. Тотчас тени налетели на него и утянули в густую серую пелену.

Евгения обдало волной ледяного холода, и он увидел, как одна из теней обретает плоть. Ребра с клочьями гниющей плоти, железный браслет на запястье, клок жидких волос на черепе… Коммерсант рванулся вбок, всем телом ударился в закрытую дверь машины и судорожно зашарил по ней руками в поисках ручки. Ее не было. Только голый холодный металл, шершавый и мокрый, как якорная цепь.

Из тумана раздался раскат грома, и Женя обернулся. Там, в метре от него, на пассажирском сиденье раскручивалась черная воронка вихря. Из нее веяло холодом и страхом. На бурлящую поверхность всплыло бледное лицо профессора, но на этот раз оно не было испуганным. Губы плотно сжаты в синюю нитку, глаза горят огнем, волосы развеваются, как от штормового ветра.