Александр Рудазов - Война колдунов. Штурм цитадели.

— Не каннибализм, — кивнул король. — Эндоканнибализм. Похороны в собственных желудках. Ритуальное поедание дорогого покойника. И в нем не позволяют участвовать кому попало. Гордитесь, что вам оказали такую честь, маркиза.

— Ваше величество, замолчите, пожалуйста… — простонала Ванесса.

Ее резко хлопнули по спине. Вон подскочила, закашлялась и обернулась, жалобно глядя на Креола. Этот гад так и лучится довольством.

— Ты чего такой счастливый?… - с трудом выдавила из себя девушка. — Светишься, как дедушкина лысина…

— Тивилдорм предложил сделать одну замечательную штуку! — жадно потер руки маг. — Чрево Тиамат, я и не знал, что такое возможно! Сейчас вот немножко посижу, ману восстановлю — и пойдем смотреть!

— Чтоб ты там в канаву свалился… — простонала Вон.

Опять подошел Индрак. Конечно, великому шаману Креолу тоже предложили вкусить священной трапезы. Тот не отказался.

Ванесса с нескрываемым злорадством глядела, как он жует. Дождалась, пока облизнет пальцы, а потом участливо спросила:

— А знаешь, что ты только съел?

— Мясо вождя Хабума, — рассеянно ответил Креол. — Следы ауры все еще сохранились. А что?…

— Ты… ты знал?! И все равно ел?! - поразилась Вон.

— А в чем дело? — зевнул маг. — Вполне съедобно, только соли маловато.

— Но это же… это же… это же был дэвкаци! — не поняла такого олимпийского спокойствия Ванесса. — Не говядина, не баранина! Не человек, правда, но все равно разумное существо!

— И что? Ученица, я не брезгливый. Я и человечину ел.

— Что-о-о-о?!! Что ты сказал?!

— Не ори. Мне наплевать, чем мясо было при жизни. Душа покинула тело, осталась только мертвая плоть. Ей все равно.

— Боже, с кем я связалась?! - едва не расплакалась Вон. — Знаешь, в чем разница между тобой и бубонной чумой?!

— Э?… В чем?

— Чума не так ужасна! — повысила голос Ванесса.

Погребальный костер вождя Огненной Горы разгорелся еще сильнее. Дэвкаци на собственных плечах притащили целые древесные стволы.

На два распиленных бревна положили скелет. Полностью очищенный, без единого кусочка мяса. Жилы, потроха и прочие несъедобные части дэвкаци аккуратно отделили от костей, сложив в специальные мешки. Это будет закопано в новой земле клана — чтобы дух великого предка хранил ее, чтобы обеспечивал хорошие урожаи.

Руки скелета сложили на груди. Рядом поместили разные нужные вещи — одежду, утварь, бытовую мелочь. В ноги — боевой молот, которым Хабум сражался. В руки дали игрушечную лодочку — на ней умерший будет переправляться через реку, разделяющую миры живых и мертвых.

Индрак Молот взялся за край носилок. За другой ухватилась сестра, Эссенида. Дэвкаци возлагают мертвых на костер уже после разгорания.

Полыхнуло пламя. И в воздухе словно бы пронесся чей-то громкий раскатистый хохот. Дэвкаци одновременно задрали головы — оттуда, с небес, на них сейчас смотрят предки.

На краткий миг миры соприкоснулись.

— Ученица, ты как — не тошнишься больше? — участливо заглянул Вон в лицо Креол.

— Вроде нет… — мрачно вздохнула девушка.

— Это хорошо. Потому что сейчас я тебе покажу кое-что действительно мерзостное!

— Только не говори… не говори, что ты опять отливал в раковину! — пришла в ужас Ванесса. — Я же тысячу раз просила…

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сделал гордое лицо Креол. — Пошли.

Зажегши щелчком пальцев небольшой шарик света, маг побрел сквозь темноту. Ванесса — за ним, гадая про себя, что же такое ей собираются показать. Что значит «действительно мерзостное» по понятиям Креола?

Неужели гея поймал?!

Понемногу дорога приобрела ухабистость. Вчера эту почву вспахали сотни тысяч ног — человеческих, конских и даже всяких чудовищ вроде автоматов Аррандраха. Воронки от взрывов, следы колдовства серых и трупы, трупы, трупы…

По полю бродят санитары с фонарями — проверяют, не осталось ли еще раненых. Вроде бы всех собрали, но мало ли…

Рядом сгустился воздух. Заклубился черный дым, приобретая человеческие очертания. И сформировался — в скалящегося двухметрового детину об одном глазе и с рогом во лбу.

— Привет, Хуби! — махнула рукой Ванесса.

Да уж, Хуби… Он теперь взрослый джинн, а не «личинка»… Его уже как-то и неловко называть уменьшительным прозвищем…

— А, это ты, раб… — недовольно покосился на Хубаксиса Креол. — Наконец-то объявился. Ты где был?

— Хозяин, я убил одного из Совета Двенадцати! — гордо выпятил грудь джинн.

— Знаю. И что теперь тебе за это — орден дать? — врезал ему в челюсть Креол.