Олег Дивов - Храбр

– И ты, красавец, лучшему другу невесту испортил, – догадался Илья. – Хочешь, могу вас обоих в воду покидать. Не дали храбру подраться, руки зудят.

– Ну дядя Илья! Я не нарочно. Сам на ней жениться думал.

– А после вдруг передумал, верно?

…Случайно тайное стало явным. Михаил с Касьяном подрались крепко, насилу их растащили. Посоветовали друг другу ходить опасно, следить за спиной. Но тут Касьяна едва не прибил отец порченой девки, а после и собственный родитель, заплативший большущую виру за сыновние проказы. Хотели силой женить – и тут на выручку пришел Михаил. «Ладно, – сказал, – бес похотливый, я тебя прощаю, и ее прощаю. Девство порушенное того не стоит, чтобы купцы перегрызлись. Да и люба мне она. Но знай, еще к ней сунешься, пришибу обоих». И женился на порченой ко всеобщему удовольствию. И жил с ней в согласии. Но видать, девство порушенное стоило для Михаила больше, чем он предполагал, и вскоре его загрызла черная ревность. Лучшего пути облегчить душу, чем расправа над обидчиком, Михаил не придумал. И начал потихоньку, упиваясь будущей местью, выискивать способы. Все, что ни случалось с молодым купцом, он теперь рассматривал с одной стороны – можно ли это применить Касьяну во вред.

Серебряную чарку он украл, чтобы тайком подложить вожаку, а после как бы случайно найти. Представил себе это и разочаровался: выходило неубедительно. И тут будто нарочно Михаилу попался на глаза его должник, разбойный человек. Теперь дело было верное, Михаил возликовал. Ему мало казалось извести Касьяна, надо было унизить, втоптать в грязь, в землю живьем зарыть.

И зарыл.

А после жестоко раскаялся. Вышло, что Михаил ударил не по Касьяну, а по всем ловцам, и особенно больно сделал невинному своему тезке, обожавшему старшего брата. Касьяна-то закопали, а черная тень навечно упала на сорок душ. Пускай непутевые, поджигатели и выпивохи, не самые лучшие христиане, ловцы были Михаилу как кровные родичи. И они страдали. В засаде, перед ликом возможной гибели, Михаил не выдержал.

– Весело живете, ловцы, – заключил Илья.

Он снова из-под ладони вглядывался в даль моря. Ни одного суденышка. Очень хотелось воскликнуть – ликуйте, молодцы, нас не догонят! – но Илья боялся спугнуть удачу. Следует торопиться, грести, подгонять ладью, пока слаб ветер.

– Гребцам – перемена! – приказал Касьян. – Уходим, братцы, уходим, поднажми еще! К вечеру задует, я чую, вот вам крест, тогда сложим весла!.. Ну так чего посоветуешь, дядя Илья?

– Чего посоветую? Эй, кто там у мачты! Достаньте протостратига, свободнее перевяжите, не то у него руки-ноги отвалятся. Водицы ему дайте, что ли… А будет золота сулить – еще и в морду дайте. Пусть знает, мы не разбойники, мы дружина русская!

Георгий Цула, повалявшись на дне ладьи, набрался самообладания и теперь глядел высокомерно. Хотел казаться важным греческим чином, за которого дадут хороший выкуп. Освобожденный от рукава в зубах, тут же что-то залопотал.

Дионисий обернулся на голос Цулы, посмотрел на стратига внимательно, прислушался. Выпятил бороду, поманил к себе Подсокольника, и они оба полезли мимо гребцов к мачте, где разглагольствовал херсонит.

Илья опустил тяжелую руку Касьяну на плечо.

– Вот чего я посоветую. На друге твоем целых три вины. Укрывательство заведомого преступника законов, воровство из княжего терема и оговор невинного. Как доверенный витязь в службе великого князя, я обязан Михаила казнить смертью, коли он сознался. Но тот поддельный тиун не простой вор, а соглядчик от франков…

Касьян заметно сник.

– …Посему следует доставить Михаила воеводе киевскому для окончательного разбирательства и суда.

– Но все же раскрылось, правда? – спросил Касьян слабым голосом. – Мишка не изменник Руси, он просто отомстить мне хотел.

У мачты вдруг завозились, тонко взвизгнул Цула.

– Эй! – прикрикнул Илья.

– Разговариваем, – объяснил Подсокольник.

– А-а…

Витязь снова обернулся к Касьяну.

– Да, все раскрылось. Думаю, вызнавать дальше нечего. Соглядчик тот сам по себе, Михаил за него не в ответе. И теперь, как простой христианин, – продолжил Илья, – я скажу. У воеводы нынче забот хватает без Михаила. А сколько забот прибавится завтра? Сам догадайся. И как судьба ни обернись, худа не будет, если вы с другом сходите в Иерусалим. Вам пригодится. А к будущему лету многое на Руси станет по-новому. Так что с Богом, ловцы-молодцы.

Касьян схватил руку Ильи, припал к ней губами.