Олег Дивов - Ночной смотрящий

– А-а… – повторил дед, но стал вроде бы поближе.

– Вот поживу спокойно месячишко-другой, а там сезон откроется, уток постреляю…

– Охотник, значит? – хмыкнул дед. – А я думал, зачем ружье, ты понял. Думал, по делу. Поживешь ты в Зашишевье, как же… cпокойно.

– По делу?.. – переспросил Лузгин.

– В том году-то не приезжал ты, – сказал дед.

– Да, не приезжал. С работой закрутился. А вы…

– Возил я туда в том году. Тоже вроде тебя – москвичей. Один я возил, другие зассали, ты понял. Двоих возил с ружьями. А тебя не было.

– Да, меня не было. Правда, я на машине обычно. А что эти двое?..

– Говорю – москвичи, – объяснил дед и умолк.

Лузгин вздохнул. Он слишком хорошо знал местных, чтобы надеяться теперь хоть на обрывочную информацию. Здесь умели великолепно сплетничать, но если по какой-то причине образовывался заговор молчания… Сицилия с ее знаменитой «омертой» могла идти далеко и надолго. Одна радость – в Зашишевье ему, как своему в доску, конечно же, все объяснят.

Вот только добраться бы туда.

Дед гнал, «Запорожец» неприятно плавал по дороге. Под колеса летел щербатый кривой асфальт. Лузгин увидел знакомый столб и приготовился не пугаться. Неподалеку затаилась подленькая незаметная промоина, на которой внезапно теряли управление и резко дергали вправо передним мостом все без исключения автомобили, невзирая на марку и тип привода.

Машина опасно вильнула. Лузгин испугался.

– Вот блядство, ты понял, – произнес дед лениво.

– Хреновая дорога, – поддержал тему Лузгин.

– Дорога нормальная. Гонять не надо.

– Не бывает на нормальной дороге поворотов с обратным профилем, – фыркнул Лузгин. – Таких, чтобы машина на отрыв шла. А эта вмятина? Главное, ее не видно совсем, а тачка обязательно вильнет. Сама. И любая. Я тут на разных ездил. Пару раз с перепугу чуть в канаву не улетел.

– А сейчас чего пешком?

– Машину жене оставил.

– Потом жена приедет?

– Не приедет, – отрезал Лузгин.

– Ты попусту не огрызайся, парень, – сказал дед строго. – Человека не сразу видно, ты понял. А я тебе добра желаю. Ты вроде нормальный.

– Вроде, – согласился Лузгин.

– В городе люди пропадают, ты понял.

– Они везде пропадают, – заметил Лузгин осторожно. – По России до ста тысяч в год пропавших без вести.

– Ско-олько?! – недоверчиво протянул дед.

– Официально шестьдесят-семьдесят тысяч. Ну, сами догадываетесь, как занижены официальные цифры…

– Ты-то откуда знаешь?

– Слышал где-то.

– Это у вас в Москве говорят?

– Говорят.

– Да-а, однако… Ну, у нас-то немного пропадает, конечно. И так, шелупонь разная – бомжи, пьянь, тюремщики. Но мы же их знаем всех – а они пропадают, ты понял. А бывает, и приличные люди. У меня сосед через два дома – ушел по весне, и с концами. Потом рыбаки тоже. Прошлым летом. Уехали впятером как раз в эту сторону. Грузовик-то нашли, ты понял. Москвичей тех, что я отвез, вообще с милицией искали. Неделю искали, ты понял. Меня на допрос таскали, а я что? Я – до повертки, дальше ни-ни. Тогда уже пастуха с подпаском заели где-то там, дальше, за Горелым Бором.

– Не похоже на волков… – пробормотал Лузгин.

– Какие волки, мил человек? Волки! Двоих мужиков заели, коров не тронули – ничего себе волки, ты понял! А в городе? В городе что, тоже волки шуруют? Менты все прошлое лето собак бродячих отстреливали. Как бы они вроде людей грызли. Ну, отстреляли. А этим летом та же херня. Бешеные собаки, ты понял. Ага, так мы и поверили. Не знаю, что там у вас в Москве на этот счет говорят…

– В Москве я ничего подобного не слышал.

– И про новое бешенство?

– Не-ет…

– Люди кусаться начинают, – сообщил дед, заметно понизив голос, насколько позволили дребезг и пуканье «Запорожца».

– Ах да, – вспомнил Лузгин. – Мне на вокзале мент говорил.

– Тебе мент сказал, а я своими глазами видел.

– Чего?! – подыграл Лузгин, в свою очередь понижая голос.

– Не чего, а кого. Бешеных, – важно заявил дед.

– И много?

– Не веришь, да? Много не много, а парочку видел. Рожи белые, пасть в кровище, глаза выпучены… А я на рыбалку двинул затемно и по дороге их чуть не сбил, ты понял. На выезде из города, вот где промзона начинается – ну, знаешь. Хорошо, ночь лунная была, у меня фары-то не особо того. Гляжу – идут двое мне навстречу, шатаются, как пьяные, не видят ни хрена. Страшные, оборванные все, у девки сиськи наружу…

Тут дед надолго замолчал.

– А может, и правильно, что не веришь, ты понял, – сказал он наконец. – Сам не верю. Я тогда дальше-то еду, думаю, не перекреститься ли, ни хрена себе рыбалка начинается, и вижу – собака! Здоровая, черная. По обочине чешет в ту же сторону. Метров за триста позади от тех. А за собакой еще чуть позади мужик. В черном плаще длинном, до самой земли, ты понял. С капюшоном. Смотрю – коса есть, нет? Вроде нет у него косы. Тут уж и вправду перекрестился. А все одно клева не было вообще, ты понял.