Елизавета Дворецкая - Весна незнаемая, кн. 1 - Зимний зверь

– Уйди, Летучий Медведь! – Княгиня махнула на него длинным концом полотенца. – Дай девице сесть! Выгоню!

– Ой, сурова ты, матушка! – Баян страдальчески вздохнул и неохотно сполз со скамеечки на пол, на пестрый шерстяной ковер. – Не любишь ты меня, сироту, не жалеешь! А я-то для тебя с самого рассвета стараюсь, бегаю… Как ты сказала вчера, что хочешь Веселку повидать, так вот мы перед тобой, как лист перед травой…

– Пряничка хочешь? – Княгиня вынула из-под изголовья пряник в виде свинки с чуть погрызенной головой и снисходительно протянула ему. – Дитя малое! Еще тебя мне не хватало утешать! И так ночь не спала!

– А что? – Баян, взявший пряник и было понесший его ко рту, остановился и озабоченно взглянул на нее. – Нездоровится?

– Всю ночь он мне спать не давал – то ворочался, то толкался! – Сморщив курносый нос, усыпанный веснушками, княгиня обиженно кивнула на свой живот. – Я спать хочу, а только задремлется – он опять плясать пошел! Ногами бьет, толкается! Умучил!

– А ты чего хочешь? Он ведь, матушка, уже не ты. Он совсем другая душа. Чего хочет, то и делает.

– Душа? – Княгиня перестала морщиться и посмотрела на Баяна серьезно и настороженно. – А будет у него душа? Я все думаю…

– И-и, думать тебе нечего! – прервал ее Баян, уже знакомый с этими мыслями. – Тебе думать не положено. Пусть другие думают, кому делать нечего. А ты лежи да отдыхай. А потом как родится, так будет не до отдыха.

– Да ну его! Родится – под тын выброшу! – с досадой пообещала княгиня и покосилась на окно, где сквозь желтоватые пластинки слюды еле-еле мерещился серый зимний свет.

– Выбросим, выбросим! – выразительно играя угольно-черными бровями, Баян с мстительным удовольствием потер руки и тоже покосился на окно. – Пусть там валяется, никому-то он тут не нужен! Противный такой!

Веселка тоже покосилась на окно, готовая увидеть вештиц – злых духов в виде облезлых ворон, что охочи до новорожденных младенцев. Они, мерзавки, давно уже поглядывают на окошко княгининой горницы и все ждут, когда тут запахнет тепленьким, вкусненьким младенчиком, облизывают клювы тонкими и длинными красными языками. Только вместо младенца им под тын бросят полено, завернутое в пеленку. Пусть-ка долбят его клювами, пока не сдохнут!

Баян негромко засмеялся, и Веселке представилось, как он с заливистым ржанием мчится по двору, а на плечах у него сидит мальчишка с желтыми глазами и широким веснушчатым лицом, как у Смеяны… И на сердце у нее стало легче: вопреки всем буйствам зимних и подземных чудовищ, в этой полутемной душноватой горнице упрямо теплилась жизнь, и то, что должно развиваться и родиться, развивалось и ждало своего часа. Мать Макошь все-таки делает свое дело, и ни Вела, ни Зимерзла со всеми ее порождениями бессильны ей помешать.

– Пойдешь к нам в няньки? – страшным шепотом, ладонью заслоняя рот от окна, обратился к Веселке Баян. – Ты поешь хорошо, будешь заодно и меня убаюкивать…

– Не слушай его! – вмешалась княгиня. – Он за день так набегается, что потом валится и спит, и хоть крыша над головой гори. Жена не всегда добудится… А ему одной мало! Ты мне лучше вот что скажи! – Смеяна вспомнила, зачем позвала дочь Хоровита. – Ты, говорят, вчера саму Велу видела? Что она тебе говорила?

Веселка принялась рассказывать о вчерашнем. Княгиня слушала молча, лицо ее выглядело встревоженным и сосредоточенным, и даже Баян не улыбался, а слегка покусывал белым блестящим зубом нижнюю губу, отчего лицо его стало непривычно-страшноватым. Но теперь Веселку не напугать было внешним сходством с черной нечистью – она насмотрелась нечисти настоящей. Про погубленных Костяником людей Веселка рассказывать не стала, но княгиня и без того была потрясена и бессознательно прикрывала руками живот. Все ее мысли были с ребенком, которому уже через месяц предстояло выйти в этот страшный свет… Если… Если он… Княгиню мучили мысли, о которых Веселка не догадывалась, и от страха ей становилось почти дурно: она тяжело дышала, подняв одну руку к лицу, точно хотела от чего-то спрятаться. Самый главный ее страх был внутри нее.

– Так она что… так и сказала, что это Гро… Громобой должен быть? – с трудом выговорила княгиня, когда Веселка рассказала все до конца. – Что это он…

– Так не бывает! – вставил Баян. – Всякого там княжича Заревика, чтобы он Змея Горыныча или кого там еще победил, долго искать приходится. За морями дремучими, за песками толкучими… как ты там говорила? Да и с детства он хуже всех бывает, только и знает, что в золе копаться. А ваш рыжий еще мальчишкой троих взрослых одной рукой… Не он! – И Баян решительно затряс своей черноволосой, гладко причесанной головой.