Елизавета Дворецкая - Весна незнаемая, кн. 1 - Зимний зверь

Проснувшись наутро, Веселка не сразу поняла, где находится. В теле ощущалась усталость, а в памяти словно лежал большой темный камень, не давая заглянуть во вчерашний день. В полутьме она разглядела дом, спящих на скамьях и на полу личивинов и старуху, по-собачьи свернувшуюся на шкурах у очага. При виде старухи, поившей ее вчера брусничным отваром, укрывавшей теплыми шкурами и даже, кажется, растиравшей ей, уже почти спавшей, закоченевшие ноги, Веселка вспомнила вчерашний вечер и удивилась, что это, оказывается, не сон. Приходилось признать за правду, что она, совсем одна, потеряв Громобоя и Солому с Долгожданом, лежит в доме личивинского рода, среди глухих лесов, и ни одна душа на свете не знает, где она. Веселка помнила, как встретилась с личивинами и как они везли ее сюда, и все равно не верила, что все это и впрямь с ней случилось. Но этот сон никак не кончался, приходилось жить в нем и как-то к нему приспосабливаться. Первое изумление сменилось тревожным любопытством: что теперь будет? Зачем ее сюда привезли? Князь Волков…

Ей опять подали молока с хлебом и глиняную миску с моченой брусникой. Женщины, одетые в платья из хорошо выделанной тонкой кожи, с непокрытыми головами и двумя длинными черными косами, лежащими на груди, с тем же любопытством, что и она их, рассматривали лицо, волосы, руки, одежду Веселки. Никто не пытался с ней заговаривать, а она не пыталась спрашивать, не надеясь, что хоть кто-то ее поймет. Но поговорить ей хотелось: непривычно скуластые лица здешних обитателей выглядели живыми и осмысленными, на нее смотрели без недоумения, с явным пониманием, кто она и зачем здесь. Судя по лицам, взглядам, по тем возгласам, которыми личивины обменивались, появление Веселки очень радовало их. Но она не спешила радоваться: то, что для них было хорошо, для нее могло оказаться очень плохо. В жертву богам охотнее приносят чужеземцев, чем своих…

Вскоре после того как Веселка умылась и поела, к ней подошел один из молодых мужчин. Войдя в дом, он сбросил волчью личину вместе с шапкой и верхней меховой одеждой, и теперь на Веселку глядело округлое, совсем юное, смышленое и приветливое лицо.

– Ты отдохнул, да, Ауринко-Тютар? – спросил он, и по голосу она узнала своего вчерашнего собеседника.

– Что? – переспросила Веселка, уловившая только слово «отдохнул».

– Можно поход опять? – спросил личивин. – Надо ехать быстро.

– Куда? Расскажи мне толком, что случилось! Сядь! – Веселка так обрадовалась хоть кому-то, кто может ей все объяснить, что вскочила и схватила личивина за рукав. – Как тебя зовут?

– Илойни. Я жить в Межень два лета. Я умею говорить.

– Я вижу! – Веселка улыбнулась, и парень улыбнулся ей в ответ. – Зачем вы меня сюда привезли? Что вы хотите?

– Хоти…м везти для Князь Волков, – подумав над словом, пояснил Илойни. – Метса-Пала.

– Зачем мне к Князю Волков? Кто это?

– Чтобы тебе идти домой.

– Домой? – изумленно воскликнула Веселка. Меньше всего она могла вообразить, что личивины хотят отправить ее домой!

– Да. Домой Ильма-Маа. – Илойни показал вверх, и Веселка тоже подняла глаза к кровле дома, но увидела там лишь несколько толстых закопченных балок.

Женщины, дети, даже кое-кто из мужчин образовали круг в двух шагах от Илойни и Веселки и с любопытством слушали их беседу; хотя она и велась на непонятном для них языке, суть ее они по-прежнему понимали лучше Веселки.

– Почему туда? – Веселка тоже показала на кровлю, стараясь говорить попроще.

– Жить плохо, – принялся объяснять Илойни, и эти слова ужаснули Веселку: уж не уговаривают ли ее умереть? Но дальнейшее опять ее удивило. – Много снег, мало еда. Мало зверь и рыба. Мало трава и листы. Мало тепло и солнце. Надо много тепло. Лес зеленый. Твоя мать тебе украл. Пора отдать – нет. Не дал. Твой отец гневен… Гневать…ется. – Он очень старался совладать со словом, которое очень хотел произнести правильно.

– Гне-ва-ет-ся, – нетерпеливо подсказала Веселка. Теперь у нее возникла мысль, что ее спутали с кем-то, приняли за другую, и забрезжила надежда, что вот-вот все разъяснится. – Какой мой отец? Моя мать меня украла? Что это, с чего вы взяли? Меня никто не крал!

– Ты – Ауринко-Тютар, – Илойни начал с начала, ничуть не досадуя на ее непонятливость, которую, как видно, относил на счет своего плохого знания ее языка. – Твой мать – Вихай-Луми-Айти. Время холодный – ты жить где она есть. Там, низ, – Илойни показал в земляной пол. Веселка кивала в ответ на каждое новое утверждение, надеясь, что со временем до нее дойдет смысл целого. – А как время тепло – ты идти назад верх, твой отец, Ауринко-Юмали. И тогда много тепло, лес зеленый, Хирви-Айти роди… будет родить новые звери. Много еда. И все люди счастье. Понятно?