Мария Голобокова - Сколько стоит небо(СИ)

Что-то ударило в спину. Я падаю вперёд, кувыркаюсь по холодной, мокрой от утренней росы земле. И - сразу поднимаюсь. А солнце маленьким белым клочком выныривает сбоку - справа от меня. Я рывком прыгаю вверх и вперёд, продолжаю бег. Бегу дальше.

Теперь солнце, мелькающее меж тёмных гранитных силуэтов деревьев, уже не там, передо мной. Оно бежит рядом, чуть впереди, подгоняет, придаёт сил. И я бегу. Бегу вперёд. А сзади раздаётся вой, крик, хохот. Человеческие голоса гогочут, смеются. А я бегу. Чтобы жить. Чтобы быть ближе к солнцу. Ближе к небу.

Почему? Я не могу взлететь! Я же умел. Должен уметь! Но теперь не могу. Почему?

Красный луч вспыхивает из-за дерева. Изо рта вылетает полустон-полувсхлип. Я падаю, падаю назад, на спину, уже не в силах продолжать бежать. И небо, пробравшееся ко мне сквозь кроны мёртвых деревьев, опрокидывается. Я закрываю глаза.

Рывком я поднялся на кровати, тяжело дыша. Будто это был и не сон, не ужасный кошмар. Будто я взаправду бежал по тому мёртвому лесу, будто за мной гнались... кто? Кто за мной гнался? И что это за странное воспоминание? Моё ли оно?

- Лир, всё хорошо? - шёпотом спросил Дельвиг, а я только сейчас заметил его блестящие в темноте глаза.

Я бухнулся обратно на подушку, закрыл лицо ладонями, сглотнул. Меня знобило. Хотелось почему-то расхохотаться. Может, от осознания, что этот ужас - всего лишь сон?

- Сон. Просто страшный сон, - тихо ответил я.

Да. Это сон. Всего лишь сон. Неправда, игра моего подсознания, воображения. У меня в детстве всегда были такие же живые, яркие сны, не отличимые от реальности. Но их я не помнил. Они стирались из моей памяти сразу, как я просыпался. Этот я отчего-то запомнил. Он врезался в мою память, не желая уходить.

- Ты кричал, - тихо заговорил друг, - очень страшно кричал. Даже Шоннера разбудил, он приходил вместе с Нордом. Сказали, что тебя лучше не будить - может плохо закончиться. Что тебе снилось?

- Не помню, - соврал я.

Нет, я помнил отчётливо. Даже лучше, чем если бы это было моё воспоминание. Каждую веточку дерева, каждую травинку и каждый камешек под ногами, - всё это вставало перед моим внутренним взором, стоило мне только захотеть, пожелать вспомнить это.

- Дельвиг. - Я позвал его. Мне почему-то показалось, что я могу ему довериться, рассказать про то, какие странные сны стали преследовать меня в последнее время. Но он уже мирно спал.

Я поднялся, вылез из-под одеяла, тихонько подошёл к окну. Луна была полной, а небо - безоблачным. Я взобрался сначала на стол, потом перелез на подоконник, сел, подтянул ноги к груди и натянул на коленки рубаху, чтобы они не мёрзли.

Столько звёзд сразу я не видел никогда. Наверное потому, что такой глубокой ночью имел обыкновение спать. А вечером звёзды только-только появлялись на небесном куполе. Они мерцали, переливались, образовывали рисунки: зверей и птиц, силуэты людей, зданий и предметов. И каждая, казалось, манила, звала меня к себе.

Я прикрыл глаза и вздохнул. В голове вдруг появилось имя. Имя?

Аша.

Четвёртое действие

...а в руках его был чёрный поющий меч.

"Легенда о Хладном Сердце"

Проснулся я оттого, что моя голова встретилась с полом. Оказалось, что я уснул на подоконнике, плавно переполз на стол, а в конце сверзился вниз. Тем самым я разбудил Дельвига. Озадаченно поглядывая на взъерошенного меня, но ничего не сказав, он встал и отправился в ванную. А я только сейчас заметил, что у него откуда-то взялась под кроватью сумка, поэтому, спешно достав из вещей расчёску, я побежал за своим другом, чтобы расспросить его.

Мой товарищ приехал налегке - если говорить начистоту, то совсем без вещей, - потому как все его вещи были отправлены сюда заранее. А вчера, пока я ходил к директору, он смог забрать их.

Дельвиг умылся быстрее и отправился обратно в комнату. Я же, посетовав на то, что в комнате у нас нету такого большого и удобного зеркала, как в башне Всадника, а здесь, в общей ванной, были лишь небольшие круглые блюдца, но никак не полноценные зеркала, задержался, потому как пришлось ещё расчёсывать воронье гнездо на голове.

Норд был прав - еда здесь жутко калорийная вещь, поэтому мы дружно решили пропустить завтрак и заняться разборкой вещей.

Когда я заполнил свою половину шкафа, а Дельвиг пытался закрыть забитую под завязку тумбочку, к нам в комнату заглянул Шоннер, не забыв при этом постучаться. Просто мы настолько были увлечены своими делами, что не заметили этого.

- Идёте за учебниками? - спросил нас староста.