Николай Басов - Магия Неведомого

– Ты это о чем? – не поняла Ванда, спросила, впрочем, шепотом.

– Так ведь мы все от грозы еще не очухались, – с готовностью сообщил Кнет.

– Не всякая поговорка умна, – сказала Джарсин. – Есть и обычное гномье пустозвонство.

– Так шут и должен пустозвонить, кто же к нему прислушивается?..

Болтовня Кнета была почти кстати, все же делом следовало заниматься. Джарсин прошла едва не в самый темный угол, постояла перед небольшим столиком, где под стеклянными колпаками лежали медальоны Прямого Подчинения. Сильные артефакты, вот только их подлинную силу не знала и не понимала даже она сама.

Медальоны были разных размеров, а в центре каждого, сделанного порой очень искусно, а иногда и очень неровно, едва ли не грубо, из разного же металла – из серебра, железа, золота, олова, платины или простой бронзы, – имелся на вид недорогой цветной камешек. Сейчас они спали, но и в темноте под взглядом архимагички вдруг затлели едва различимыми пока оранжевой, красной, синей, зеленой, голубой искорками. Всего их было девять, но почему-то медальоны с желтым и фиолетовым, серым и коричневым камешками оставались темными, немыми, неяркими. Неужто и медальоны не выдержали тысячелетнего заточения?

Джарсин провела над ними ладонью, выплескивая свою энергию, проверяя медальоны на действенность, на способность ожить и исполнить ее волю. Нет, вроде бы все были насыщены магией, где-то жили смертные, которые подпитывали эти камешки своей жизнью, в свою очередь, как казалось Джарсин, питаясь от них неведомыми остальным смертным силой и талантом. Все же с ними следовало обращаться очень аккуратно.

– Госпожа, – хриплым от малопонятного волнения голосом заговорил Торл, – если я правильно догадываюсь, что ты хочешь сделать, тогда я…

– Тебя кто-нибудь спрашивал, Торл? – отозвалась Наблюдательница. Спросила лениво, едва ли не добродушно промычала вопрос, но все, кто был в сокровищнице, затрепетали, потому что именно таким тоном она отправляла неугодных ей слуг на конюшню, где их запарывали до смерти или вовсе живьем сбрасывали в пропасть.

– Я много читал в последнее время, Госпожа…

– Потому что ни на что другое у тебя уже нет сил, Торл? – поинтересовалась Госпожа.

– Я бы все же предложил тебе сделать новые медальоны из Камня, тем более что он не дает искр под молниями.

– Ты считаешь, что пользоваться этими старыми медальонами не следует?

– Именно так, Госпожа.

Долгий миг она размышляла. Вернее, она уже обдумала этот вариант действий и пришла к выводу, что поддаваться ему нельзя. Вот только не ожидала, что придется объяснять свое решение кому бы то ни было, пусть даже и старому Торлу, или наоборот – особенно непонятно было, почему ему она должна хоть что-то объяснять.

– Когда-то тебя называли мудрым, Торл, сейчас я вижу, что ты изрядно мудрость подрастратил… Как думаешь, если я попробую всего лишь отщепить от Камня кусочки, чтобы создать новые медальоны, что почувствуют другие архимаги?.. Правильно, они почувствуют, что от их власти в этом мире, как и от моей собственной, кто-то украл кусочек… – Торл попробовал что-то сказать, но Джарсин уже не склонна была с ним спорить. Она закричала так, что эхо ее голоса раскатилось по всем этим нескончаемым подземельям: – Молчать, Торл! – Она взяла себя в руки. Добавила спокойнее: – Молчать. И слушать. Когда они это почувствуют, как ты полагаешь, задумаются ли они над тем, зачем мне понадобились эти кусочки? Правильно, они, скорее всего, дойдут до правды, поймут истинное положение дел. А если они подумают еще чуть, тогда сообразят, что я задумала. И не сочтут ли они после этого, что пора сбросить мою власть над ними и самим воссоздать новый Камень?

Тяжкое молчание было ей ответом. Джарсин знала, что действует правильно, просто потому, что знала это наверняка и была в себе уверена. Поэтому она закончила просто:

– Ванда, забирай медальоны, отнеси их в лабораторию. Там мы проверим, насколько они сохранили свою силу. – Она повернулась к Торлу, который стоял и дрожал, по крайней мере ноги у него под длинной, расшитой серебряными звездами хламидой ходили ходуном. – Ты, старик, провинился, поэтому закроешь сокровищницу, сегодня мне тут больше ничего не нужно… Один закроешь, хотя бы на это ушел весь остаток твоей жизни. Потом принесешь ключи Хранце.

И вдруг Торл снова раскрыл рот. Он сказал:

– Я думаю лишь о твоей пользе, Госпожа. – Она чуть не сожгла его взглядом, который горел, как камни в медальонах, медленным, горючим пламенем, только один глаз у нее был черный, как уголь, а другой белый, словно свежий снег. Но Торл продолжил, и это было проявление недюжинного мужества, некогда свойственного ему, когда он был еще человеком. – Что же касается архимагов, моя Госпожа, они все равно узнают о твоем новом замысле очень скоро.