Александр Зорич - Ничего святого

И тут Сьёр понял: ему срочно нужна настоящая любовь. Тогда можно будет не ходить никуда, кроме нее.

Случилось так, что ходить Сьёр стал к своей родственнице Ливе, моей госпоже, моей любимой.

В ярко освещенной полуденным солнцем гостиной замка Сиагри-Нир-Феар, что в переводе с увядшего языка, на котором говорили Лорчи доблестные и отважные, значит «Гнездо Бесстрашных», сидят три женщины.

Их зовут Лива, Зара и Велелена.

Они ни за что не собрались бы вместе, если бы не обычай Лорчей каждый десятый день объявлять «сестринским». В Сестринский День, и это знает каждая женщина Лорчей, следует общаться со своими сестрами.

Сестры сидят вокруг лимонного дерева, которое растет в красивой глиняной кадке с облитыми глазурью боками. Кадка расписана знаменитым каллиграфом Лои.

Элегантные каракули Лои – дорогое удовольствие. Но заставить раскошелиться папашу Видига – отца всех троих сестер – Ливе было несложно. За шестьдесят лет папаша Видиг накупил столько именитых красивостей, что хватило бы на хорошую антикварную лавку.

Лимонное дерево тоже непростое. Скоро ему исполнится двести восемьдесят лет. Это – одна из реликвий Дома Лорчей.

У дерева есть даже собственное имя. Его зовут Глядика – потому что люди, которые впервые его видят, чаще всего произносят именно эти слова.

Более двенадцати лет Глядика не цветет и не плодоносит, хотя его удобряют и нежат по-княжески. Разговаривать о том, как будет здорово, когда дерево зацветет, считается среди гостей Гнезда Бесстрашных хорошим тоном.

Впрочем, об этом сестры уже говорили. И теперь они болтают о слугах (то есть о нас). Болтает в основном Зара:

– Ливушка, радость моя, раз и навсегда заруби себе на носу – со слугами нужно строго. Ты еще молодая, жизни не знаешь… А я тебе скажу так: чем строже со слуги взыщешь, тем больше толку. Вон, взять, к примеру, мою Иннану… Я ее всегда отмечала, обходилась с ней по-человечески. И что? Какая мне благодарность? Волосы гребнем как драла – так и дерет… И грубит все время.

– Грубит? Ты серьезно?! – Велелена отрывается от вышивания.

– Грубит.

– И что она, хотелось бы знать, тебе говорит такого, грубого?

– Ничего не говорит. Она же немая. Но знаешь, милая Велелена, есть люди, которые одним своим видом грубят. Одним выражением лица.

Славно сказано. На Зару, нестройную, немолодую сестру моей госпожи Ливы, иногда находят приступы умноговорения.

Впрочем, почему я назвал ее немолодой? Зара старше Ливы всего на шесть лет, хотя иногда кажется – на шестьдесят.

Когда Заре было двадцать три, как Ливе, она выглядела так же, как и сейчас – картофельный нос, тесно обтянутое платьем складчатое пузо, нарисованные коричневым по бритому брови.

Мечта госпожи Зары: показать наконец старшему Рем Великолепный. Тайная мечта: быть изнасилованной. Уверен, последнему не сбыться никогда.

К Велелене я отношусь немного теплее.

Она в основном молчит и вышивает (сейчас вот украшает платок клубничиной, которую издали можно принять за сердце). В ее русых курчавых волосах и повадках нерожавшей самочки есть что-то неоспоримое, примирительное.

Ее мечта: выйти замуж. Ее тайная мечта: выйти замуж.

– Какая-то ты сегодня квёлая, Ливушка. Приболела, что ли? – Зара внимательно смотрит на Ливу, которая только что покинула кресло и теперь, облокотившись на подоконник, сосредоточенно пьет крюшон с имбирем из серебряной пиалки. – Выглядишь как-то неважно.

– У меня бессонница. Не выспалась, – отвечает Лива.

– Ах, заинька ты моя! – Зара взволнованно таращится. – Сон – это здоровье. Спать нужно обязательно! Кстати, есть одно средство…

Зара начинает рассказывать средство, а я подливаю крюшона в пиалку Велелены, которая стоит на широкой ручке ее кресла. Велелена краем глаза следит за моими действиями – а вдруг пролью?

Напрасно!

Я ничего никогда не проливаю. Могу с балкона второго этажа наполнить доверху наперсток, стоящий на боку ручного оленя, что заснул среди пионов.

Могу сделать то же самое с закрытыми глазами.

То же самое – с оленем, скачущим среди пионов.

– Ты меня не правильно поняла, дорогая Зара, – говорит Лива, волнительно кусая губу. – У меня не все время бессонница. А только сегодня – как-то жарко было, душно…

– Душно? Гм… Может, и впрямь душновато… Не заметила… Но все равно имей в виду: у меня есть на примете хороший лекарь. Такой знающий, заботливый! Недавно он вылечил моего супружника от вздутия живота. А когда у малышика резались зубки…