Сумку можно было и не брать. Но от глянцевитых печатей на грамотах веяло чуть ли не княжеским дворцом, а пергамен так приятно щекотал щеку… А уж рыбы и вовсе глаза забирали – они плыли сквозь голубую парчу в самые Чертоги Шилола такие важные, такие вельможные! «Лид говорил, рыбы приносят богатство», – прошептала Гита.
Однако избыток впечатлений быстро утомил девочек.
– Гита, а Гита… – заныла Мелика.
– Ну чего тебе? – Гита нехотя оторвалась от осмотра карманов упитанного латника, судя по гербу на нагруднике – из личной охраны Занга окс Ладуя.
– Я устала!
– Потерпи. Что я тебе – мамка, в конце концов?
– Есть очень хочется!
– Пожуй травки. Ты же у нас коза! – зло буркнула Гита.
У нее тоже от голода кружилась голова. Но не уходить же из-за этого с Полей, где столько всего!
– А попить у тебя есть?
– Да откуда?! Из лужи вон попей…
– Фу-у…
– Тогда кровушки пососи, – сказала Гита, с недоброй усмешкой присаживаясь возле трупа копейщика, чье лицо было старательно обезображено вороньем. – Я вот пососала – так мне сразу того… есть и расхотелось.
– Ну Гиточка! – заныла Мелика. – Не пугай меня!
– А ты не ной!
– Хорошо. Не буду, – сдалась Мелика. С минуту она молчала, подавленно рассматривая свои грязные ногти. А потом вдруг сказала, резко изменив интонацию:
– Знаешь, Гита, что я думаю? Я думаю, что, наверное, хватит все эти вещи брать… Это как-то нехорошо… Проклятое это дело – дергачество. Мне папа говорил, что дергачей потом проказа поедом ест.
– Да разве ж это дергачество? – возразила Гита. Получилось не очень-то убедительно. – Мы просто взяли то, что никому не нужно…
– Ну да. Только сдается мне… в общем, если мы сейчас же не прекратим, то это… проказа будет… Носы отвалятся. Если не чего похуже, – и Мелика всхлипнула так натурально, что даже Гиту пробрало.
– Чур меня! Чур!
– И руки-ноги будут все в чирьях… – добавила Мелика, как в сомнамбулическом трансе. Ее голос был таким тихим и по-новому убедительным, что Гита вдруг осознала: наивными устами Мелики говорит нечто такое… нечто такое, чего лучше послушаться.
– Тогда может давай все это выбросим? – предложила Гита.
– Давай.
– И кошелек тоже?
– И кошелек… Придется…
И, сложив свои трофеи кучкой, присмиревшие девочки продолжили поиски Серого Тюльпана.
– Тюльпа-ан! А, Тюльпанчик? Ты где?! – позвала Мелика.
Они доплелись до махрово-зеленой низины, где прошли последние часы ставки Сиятельного князя Занга окс Ладуя – правителя законного, но несчастливого.
Тут дергачи поработали особенно старательно – большинство покойников лишилось всей одежды, обуви и белья, а вместе с ними и той жалкой благообразности, которая бывает свойственна трупам – слишком уж тщательно их обыскивали, слишком часто переворачивали. Вот они и лежали раскоряками, раками, пьяницами, а вовсе не павшими героями. Вид сизых и розовых раздетых тел, не до конца утопленных в изумрудной шерсти земли, был сюрреалистичен, гадок. Зато Гиту и Мелику больше не искушали бесхозные кошельки и «потерявшиеся» кинжалы…
– Ты чего кричишь? – насторожено спросила Гита.
– Так, ничего. Просто. Тюльпан зову… В шутку!
– А-а, в шутку… А я уже думала ты того… В уме повредилась, – Гита задрыгалась, изображая расслабленного.
– А что, тебе этот твой Лид не объяснил, как быстрее Тюльпан искать?
– Не-а. Говорил, сам найдется, – Гита все больше мрачнела. В глубине души она уже начала раскаиваться в том, что повелась на жреческие побасенки. Да еще и подругу подбила.
– Ну, значит так оно и будет, – радостно согласилась Мелика. – Лучше давай подумаем, что мы с ним сделаем, когда найдем.
– Ну… Как это – «что»? Можно будет кого-нибудь оживить!
– Кого?
– Да кого угодно!
– Ну кого, например?
– Ну, например, Борака.
– Это кузнеца, что ли? Со Старой Заимки? – удивилась Мелика.
– Ну да.
– А зачем его оживлять? Он уже старый был, когда умер. И кривой… А неприветливый какой —жуть! Я ему в предзимье ножи носила, подточить. Стоял такой морозище… Воробьи на лету падали! А он даже не зазвал в хату. Так в сенях со свиньями до полудня и простояла, как колода – думала, мне там корочун придет. Зачем такого оживлять?
– Он маме денег должен!
– Много?
– Два серебряных авра!
– Ого…
– Так отож.
– Должен-то он может и должен… Только ты думаешь, что отдаст, если оживет?
– Может и не отдаст… С козляры станется… Пожалуй, жирно ему будет – Тюльпан еще на него тратить! – резюмировала Гита. – А ты б кого оживила?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу