Антон Кучевский - Такая разная тьма

— Мив?

— Мившарату, балбесина, — криво усмехнулась я. Ойген внимательно посмотрел на меня, если я правильно истолковала направление его взгляда.

— Не стоит так… по-свойски. Я уловил частицу ее мощи. Не стоит, капитан, ради вашего же собственного блага.

— Опомнись, матрос. Я не собираюсь бодаться ни с богами, ни с их прислужниками. У нас хватает и более земных проблем, тебе так не кажется?

— Да. Да, конечно, вы правы. Как были и всегда, — отрешенно посмотрел он прямо перед собой. Попытавшись отвлечь его от тяжелых мыслей, я спросила:

— Но ты говоришь, там, в океане, затонувшие города. А есть еще что-то? Какие-то поселения существ, с которыми мы раньше не сталкивались? Вдруг ты не первый?

Ойген шумно втянул холодный воздух и выдохнул его. Горько сказал:

— Никого. Там, куда я смог добраться, я не нашел ни единого собеседника. Океан мертв, Тави. Совсем мертв.

Я поднялась на ноги и похлопала его по макушке. Чешуя действительно была склизкой на ощупь. Сказала:

— Теперь-то не совсем. Допустим, что совсем немного мозгов у тебя имеется, а ты, как ни крути, теперь житель океана.

— Это значит, что я больше не в команде? — глухо спросил он.

— Ха! Нет, дорогой, от этой должности тебя никто не освобождал. И не забудь — первую декаду на ваших с Мехресом мужественных плечах вся тяжесть по очистке гальюна!

На его рыбьем лице застыло непередаваемое выражение — то ли радости, то ли огорчения. А я пошла к собственной каюте, под нос бурча:

— Нет чтобы принести себя в жертву богу доблести — стал бы воином, которого не видел свет. Моряк — он дурак уже по определению. За столько времени на открытой воде все мозги выдувает к демонам.

Хог, что тащил мимо один из ящиков, укоризненно заметил:

— Капитан, Корд не принимает подобных жертв. Да, он может вознаградить за уже проявленную доблесть, однако награда никак не будет выражаться в… превращении.

— Тогда какому-то еще богу, — фыркнула я. — Мало их на Кихча, что ли?

Саррус поморщился от моего ерничанья и потащил увесистую ношу на нос, где Сейтарр уже разложил чертежи, согнав Ойгена, и примеривался проделывать дырки в палубе для тщательного закрепления баллисты. Еще в городе он купил по дешевке несколько ярко-красных рыбацких буйков, с которыми и намеревался поупражняться в стрельбе. Прямо в открытом море, чтоб далеко не ходить.

Кроме того, через несколько часов должны прийти подводы с необходимыми продуктами — интендант нет-нет да и глянет через борт. Беспокоится, и, как обычно, хочет чтоб все было идеально.

Каждый при деле. Кто-то проверяет фалы, кто-то тащит к борту круг троса, брошенный под ногами, Ксам, болтая босыми ногами на высоте, разматывает тугой шнур, которым закрепили парус вместе с гафель-реем, Сорам придирчиво смазывает ось штурвала, заодно капая маслом в проемы управляющих рычагов. Ойген, пользуясь новообретенными силами, осматривает дно и рулевые тяги с внешней стороны, заодно обдирает всякие мелкие ракушки, что успели присосаться к кораблю.

Я… я уговариваю Графа.

Ульгем только отрицательно качает головой.

— Капитан, я не буду пользоваться ни единым способом облегчить бой, если он не относится к чистому искусству фехтования.

Следовало бы ожидать — он даже оружие отказывается менять на нормальное, предпочитая большую железяку под названием Гранадо Цвейхт. Но упрямство мечника начинает действительно раздражать.

— Мы отправляемся на охоту за кораблем с двумя сотнями человек на борту. Возможно, придется вступить в абордажный бой, причем без использования магии. Ты — наш лучший боец, и каждая уловка будет нам на руку.

— Я согласен с ходом вашей мысли, однако не стану портить собственное оружие, — упорствовал Граф. Старпом хохотнул, не отрываясь от карты:

— Как будто его можно испортить еще больше!

— Мастер Джад… — ледяным тоном сказал мечник, но я перебила его:

— Значит, не берешь?

— Ни за что.

— Ладно… кто у нас еще умеет держать меч в руке и согласен примерить к нему Призрачного Танцора?! — заорала я так, что даже ленивая птица в ужасе спорхнула с мачты.

— Ямми, — хохотнул с мачты один из матросов. Кажется, Турлей. С тех пор, как Ойген стал чересчур нелюдимым, он, кажется, рвется занять должность помощника боцмана по части идиотских шуток.

Ямми и меч в покалеченной руке с трудом держит, его главное оружие — щит с лезвиями. Так что подначка совершенно дурацкая.

— Могу попробовать, капитан, но я вряд ли гожусь для подобной чести, — отозвался с кормы белогривый лучник.