Елена Хаецкая - За Синей рекой

Бездействие не затянулось. Вскоре между деревьями замелькали пестрые одежды придворных, и вдруг из чащи опрометью выскочило странное существо. Оно завертелось волчком перед лошадью Огнедума. От неожиданности конь Ольгерда попятился, а одна из дам взвизгнула.

Энвольтатор заметно побледнел, и видно было, что он с трудом удерживается от желания немедленно пуститься в бегство.

Зверюга и впрямь наводила леденящий страх. И не размерами, нет. А какой-то жуткой противоестественностью своего облика. Морда зверя была отвратительным подобием женского лица. Рот кривился в глумливой ухмылке, небольшие глаза светились нечеловеческим умом и время от времени вспыхивали желтыми огнями. У твари имелась пара женских грудей с бесстыдно торчащими фиолетовыми сосками, рыжая коса, наполовину обрубленная отважным простолюдином, и длинный голый хвост.

Омерзительное чудовище скакало на месте и испускало сдавленные хриплые звуки, похожие на собачье рычание.

Огнедум протянул руку с посохом, страшно напрягся и вздрагивающим голосом принялся призывать различных духов, повелевая им спуститься и поразить мерзкое отродье. От натуги лицо энвольтатора сделалось пунцовым. Он резко выдыхал через нос, издавал странные горловые звуки, рассекал посохом воздух. Пот градом катился по его лицу.

Чудовище то подбегало, стелясь по земле, то вдруг отскакивало, однако издыхать не спешило.

– Я измотаю его заклинаниями, – пропыхтел Огнедум, обращаясь к королю, – а вы тем временем готовьте рогатины.

Ольгерд дал знак придворным. Над напомаженными и завитыми головами приближенных короля взметнулся лес рогатин. Огнедум набрал полную грудь воздуха и громовым голосом проревел:

– Силами Зефирот, силами Эфирот, силами Сапфирот, силами Кефирот заклинаю тебя: пади, умри, издохни!

И тут произошло давно ожидаемое чудо. Заслышав эту речь, чудовище повалилось набок и замерло в неподвижности.

Энвольтатор отер лицо ладонью.

– Оно мертво? – послышался голос из толпы придворных.

– Надеюсь. Я применил чрезвычайно могущественное заклинание.

– Великолепно! – воскликнул Ольгерд.

– В жизни не видел ничего подобного! – поддержал короля Людвиг.

– Ах, я вся в мурашках! – вскричала девица Розалинда. – У меня даже в волосах мурашки!

– Да, натерпелись мы страху, – сказал простолюдин. – Уж не знаю, как вас отблагодарить.

Рыцари Ольгерда наперебой восхваляли Огнедума:

– Вот это да! Силища! Слава Огнедуму!

– Это всего лишь профессионально выполненная работа. – С этими словами Огнедум спешился и приблизился к поверженной жертве. Не без опаски потрогал ее ногой. Канутикора не подавала признаков жизни. С торжествующей улыбкой Огнедум повернулся к королю и широко развел руками.

– Оно воистину мертво! – провозгласил он.

– Слава! – крикнул Ольгерд и коротко хлопнул в ладоши.

И тут случилась ужасная вещь.

Дохлая канутикора внезапно воспряла, поднялась на задние лапы и завертелась на месте.

Полуоткрыв рот, выронив посох и онемев, энвольтатор наблюдал за этой дьявольской пляской. Глаза Огнедума медленно вылезали из орбит. Борода мелко тряслась.

Тем временем с чудовища осыпались груди, сначала левая, потом правая. Прекратив плясать, оно уселось на задние лапы и принялось яростно чесать себя за ухом.

Огнедум сделал несколько шагов назад и слабо вскрикнул:

– Не… не…

Отлепилась и улетела в кусты маска, открывая плутоватую собачью мордочку…

Ольгерд присвистнул. Разоблаченная канутикора подбежала к лошади короля, ластясь и виляя хвостом. Король, смеясь, наклонился и взял собаку в седло.

– Слава! – крикнул он еще раз.

– Слава! – поддержал его могучий хор рыцарей.

Кругом творилось невообразимое. Рыцари и дамы обнимались, девица Розалинда громко икала, сенешаль пал лицом в гриву своего коня и давился рыданиями…

Постепенно Огнедум приходил в себя. Выражение растерянности на его лице сменилось холодным бешенством.

Король отер слезы, спустил собаку на землю и обратился к разъяренному энвольтатору:

– Поистине, вы были великолепны! От своего имени, а также от имени всего нашего рыцарства благодарю вас за доставленное удовольствие. Эй, Людвиг фон Айзенвинтер! Орден господину энвольтатору!

Огнедум подобрал свой посох, пнул собаку и сквозь зубы вымолвил:

– Вы еще горько пожалеете. О, вы восплачете! Вы навсегда запомните этот день. А ты, Ольгерд Счастливый, вовек останешься Ольгердом Плачевным.