Елена Хаецкая - За Синей рекой

Однако договорить он не успел. Занавес, шумя и колыхаясь, отлетел в сторону, и в комнату ворвался молодой человек чуть постарше короля, краснолицый, со вздернутым носом, гладко напомаженными черными волосами и длинными свисающими усами. Он размахивал большим свитком, на котором качалась увесистая печать.

Не заметив старца, молодой человек подскочил к королю, с хрустом развернул свиток и принялся зачитывать:

– «Увеселения, намечаемые на сегодня при дворе короля Ольгерда Первого Счастливого. Первое. Кормление королевских собак. Второе. Посещение оранжереи. Примечание: в обществе дам. Третье. Мистификация прохожих на торговом мосту. Четвертое. Коллективное сочинение еженедельной пародии на элегию Усамы Унылопевца «Стенания души, поверженной во прах…» Пятое. Обед. Примечание: меню прилагается отдельным списком…»

При чтении каждого пункта король одобрительно кивал. Однако дослушать до конца ему не довелось. В комнату упругим шагом вошел еще один утренний посетитель – коротко стриженный мужчина с лицом, не ведающим печати сомнения. Почти одновременно с ним вбежали: парикмахер его величества с гребенкой и раскаленными щипцами для завивки волос и камердинер с королевским костюмом для верховой езды через плечо и сапогами наперевес.

Король отодвинул кресло от стола, откинулся на спинку и протянул ноги к камердинеру. Тем временем парикмахер ухватил его величество щипцами за локон.

Стриженный мужчина размотал перед королем длинный свиток и заговорил, бодро бросаясь короткими, энергичными фразами:

– Вот. Извольте видеть. За неделю все-таки накопилось. Это – только к смертной казни. Прошу утвердить. Остальных мы сами.

Ольгерд рассеянно взял список и, стараясь не двигать головой, пробежал глазами ряд имен и фамилий, которые решительно ничего ему не говорили. Тем временем краснолицый зудел у короля над ухом:

– …И я вынужден настаивать на своем старом проекте стращения фрейлины Эвелины Лэм путем подкладывания живой лягушки в ее ридикюль для ношения портретов, локонов и писем усопших любовников. Человек для отлова лягушки уже отряжен…

– Хорошо-хорошо, согласен-согласен, – бормотал Ольгерд.

Парикмахер закончил терзать и без того пышную шевелюру его величества, откланялся и вышел.

Вскоре была застегнута последняя блестящая пуговица на камзоле, после чего удалился и камердинер.

Король подмахнул список назначенных на казнь и таким образом избавился от палача. Расставаться же с краснолицым – это был Людвиг-сенешаль – он не торопился.

Но тут из угла снова выдвинулся забытый на время старец. Завидев его, Ольгерд смешался:

– А вы… э… собственно, по какому делу? Вам назначено?

– Мое имя Огнедум Всесведущий, – торжественно провозгласил старец. – Не считаю возможным долее утаивать мои уникальные таланты. Это было бы преступлением против государства.

В разговор вмешался сенешаль:

– Изложите подробнее, в чем они заключаются, ваши уникальные таланты, и мы тотчас изыщем для вас достойное место в придворном штате.

– Ураганы. Землетрясения. Наводнения. Извержения (вулканов). Градобитие с целью уничтожения урожаев потенциального противника. Моровая язва… Диапазон моих возможностей очень широк. Я провижу высшую мудрость сущего.

Глаза у короля и сенешаля загорелись одинаковым огнем.

– Да вы просто находка, милейший! – вскричал сенешаль и фамильярно облапил Огнедума за плечи. – Фейерверки? Живые картины? Огненные шутихи? Иллюзорные скамейки?

– Я вам не шут, милостивый государь! – произнес старец, оскорбленно отстраняясь.

– Разве вы не колдун? – удивился Ольгерд.

– Прошу вас оградить меня от невежества ваших подданных, ваше величество. Я – энвольтатор!

– А что такое энвольтатор? – спросил Ольгерд.

– Колдун… в самом широком смысле этого детерминанта, – не теряя достоинства, ответил старец.

В этот момент к королю зашел псарь с докладом о том, что верные борзые его величества с нетерпением ждут его к своей утренней трапезе. Король небрежно простился со старцем и отправился на псарню. Огнедум покинул его мысли раньше, чем сам король покинул комнату.

Таково было первое появление Огнедума Всесведущего при дворе Ольгерда Счастливого.

Согласно официальной доктрине, принятой при этом дворе, каждый новый приближенный должен был проявить себя в качестве забавного собеседника, а в лучшем случае – и затейника. Проверить, на что способен Огнедум, было поручено нескольким искусным придворным, которые приступили к выполнению задания в тот же вечер, на торжественном ужине. Ужин давали в честь начавшегося нереста ундин в верховьях Синей реки.