Денис Юрин: Одиннадцатый легион

Известие о том, что Ученый Совет назначил именно его научным руководителем экспедиции в один из отдаленных монастырей где-то на границе Шеварии и Восточной Геркании, было воспринято профессором Хофмайером с нескрываемым отвращением. Во-первых, как любой порядочный филаниец, он не любил герканцев с их протяжным и лающе-каркающим диалектом. Во-вторых, это означало, что на раскопки, проводимые на южном побережье славящегося своими курортами Кольбера, вместо него поедет выскочка Никман, которого он несколько раз публично обвинял в безответственном подходе к трактовке исторических фактов, «археоложестве» и прочих грехах. Но основная причина недовольства заключалась в том, что экспедиция обещала быть весьма скучной, серой и малорезультативной.

Как-то дождливым ноябрьским вечером монахи перебрали пива вперемешку с «глювайном» и в поисках новых порций спиртного случайно обнаружили вход в тайное книгохранилище, о котором никто и не помнил несколько последних сотен лет.

«Обычная, скучная библиографическая экспедиция, – думал профессор по дороге в монастырь. – Если повезет, то управимся за три-четыре дня: составим опись книг, нотацию с кратким содержанием, упакуем находки и обратно в Фальтерберг. Если не позволять ленивым ассистентам пить слишком много пива и долго болтать со словоохотливыми монахами, то до выходных управимся». Он не изменил своего скептического мнения и по приезде. Большинство томов было или малоценными копиями уже известных церковных трудов, или перепиской местных ландсграфов с монастырем и многочисленными вассалами. Ничего интересного: давно известные или второстепенные исторические факты.

Книгу он обнаружил лишь в последний день, точнее, не он, а его ассистентка Генриэта. Глупая девчонка посчитала бесценный труд кучей никчемного мусора и собиралась оставить том в потрепанном кожаном переплете в монастыре, и только благодаря его своевременному и прозорливому вмешательству, Книга не пропала для человечества.

«И все-таки нужно упомянуть глупышку в своей работе, она тоже приложила к открытию руку, точнее, другую часть тела…» – рассмеялся профессор, вспоминая, при каких обстоятельствах было сделано открытие, и едва не потерял управление на скользком повороте.

Его ассистентке, болезненно неравнодушной к мужскому полу дурнушке Генриэте, наконец-то повезло – недельная экспедиция в действующий мужской монастырь стала наградой за ее нелегкую, ущербную личную жизнь. Профессор, конечно же, деликатно закрывал глаза на ее заботу о каждом из многочисленных членов Братства, но перед самым отъездом его терпению настал конец. Девчонка занималась любовью с монахом на сваленной на пол груде книг. Пускай это были не шедевры, не ценные экземпляры, всего лишь никому не нужный хлам, но хлам исторический, созданный несколько сотен лет назад. Профессор встал на защиту морали, прогнал высокого рябого монаха в келью и начал долго и нудно отчитывать свою подчиненную, тряся в руках первой попавшейся рукописью, выхваченной второпях из кучи книг. Когда заплаканная Генриэта убежала прочь, любознательный Тео по привычке заглянул в книгу перед тем, как бросить ее обратно на пол. Он открыл ее на первой попавшейся странице где-то в середине и обомлел… Теперь его с Книгой могла разлучить только смерть.

Рукопись была написана сумасшедшим монахом, братом Мартином, проживавшим в обители монастыря где-то на рубеже четырнадцатого и пятнадцатого веков, по крайней мере, сама книга была датирована 1397–1401 гг. по новому летоисчислению.

В отличие от обычных дневников монахов и священнослужителей, содержавших подробные описания падших женщин, греховными мыслями и действами совращающих членов Святого Братства с пути истинного, и изобиловавших мутными признаниями в любви к Богу, Книга была чем-то вроде заметок сумасшедшего, состояла из размышлений о судьбе человечества на исторических примерах последних нескольких тысяч лет.

Брат Мартин был явно не в себе. Он не только не верил ни в бога, ни в черта и утверждал, что сам он – маг-некромант, проживший две тысячи лет, но и причислял себя к неизвестному науке клану воинов-морронов, именуемых еще «рыцарями смерти».

Конечно же, ему, профессору Хофмайеру, историку и археологу с мировым именем, не пристало уделять внимание записям душевнобольного, если бы не тот факт, что брат Мартин слишком много знал для своего времени.

«Ну, как, как сумасшедший монах мог точно указать местонахождение легендарного Кодвуса еще за четыреста лет до обнаружения его руин известным археологом, доктором Шильманом, жившим в начале прошлого столетия?» – ломал голову днем и ночью профессор, многократно перечитывая наспех переведенные им на современный язык страницы и пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение прочитанному. В книге также были описаны многие события, происшедшие на заре становления цивилизации, притом настолько подробно и точно, как будто сам брат Мартин принимал в них участие. Одному только восстанию рабов в Виверии была посвящена целая глава. А хроники покорения Севера, а защита войсками Империи Эль-Ружского рубежа во времена вторжения теоцинтов?