Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

Робер как-то успел оказаться на пути Дикона и подхватить его под руку.

– Рокслей, Мевен, – вот только оскорблений действием нам тут для полного счастья не хватало, то-то Медуза возрадуется, – слуги ничего не видели, но что-то могли заметить гимнеты. Герцог Придд, я могу вас попросить описать караульным ваших однокорытников? Возможно, кто-то из них был здесь.

– Да, Монсеньор. – Рокслей все понял и понял правильно. – Герцог Придд, мы будем вам весьма признательны...

– Разумеется, я пойду с вами и выполню свой долг, – поклонился Придд. – Герцог Эпинэ, я всегда к вашим услугам. Герцог Окделл, я ошибался. Меня подвела память. Это был бой не двоих, а полутора.

Дикон дернулся, но Робер с силой сжал локоть оскорбленного эория.

– Герцог Окделл, я хотел бы, чтоб вы оказали такую же услугу Карвалю и мне!

Мевен с Рокслеем взяли Придда в клещи, Спрут не сопротивлялся, зачем? Если Дикон не выдержит и нарушит эдикт, виноват будет он и только он. Валентин окажется оскорбленной стороной, ведь он не произнес ничего предосудительного. Повелитель Волн просто рассуждал о поединках.

– Это он, – бросился в бой Дикон, едва только закрылась дверь, – Спрут! Граф Медуза... Он ведь в Лаик графом был.

– Дикон, это не может быть Придд. Мы все время были друг у друга на глазах. Начиная с совета Великих Домов. Блюда подняли из кухни и принесли в столовую. Подложить перчатку мог разве что тот, кто снял крышку, но для этого нужно иметь руки фокусника.

– Ты, – Дикон аж задохнулся, дурачок, какой же он дурачок, – ты поверил этой твари?!

– Успокойся, – прикрикнул Иноходец, – и подумай. Ты этого не делал, у других не было даже такой возможности. Среди нас Сузы-Музы нет, если, конечно, он действует один.

– Робер, – мальчишка продолжал бушевать, – кроме Придда некому. Из Лаик здесь только он и я.

– Это не обязательно унар или слуга. – Эпинэ разжал пальцы, но занял стратегическую позицию между Повелителем Скал и дверью.

– Тогда кто?! – Окделл выглядел совершенно ошарашенным. Он не должен встречаться с Приддом, искренности с подколодностью не по пути.

– Да кто угодно! – пожал плечами Иноходец. – Ты кому-то рассказывал эту историю?

– Рассказывал, – сдвинул брови Дикон, – в Надоре, в Сакаци и еще в гостинице, после войны...

– Кому, если не секрет?

– Савиньякам, – Дикон запнулся, но все же сказал: – И герцогу Алва.

– О них можно забыть, – беспечно махнул рукой Робер, – если только они не поведали о несчастьях Арамоны еще кому-то. Двадцать человек на разные голоса пересказывают один и тот же анекдот, чего удивляться, что кто-то решил сыграть в Сузу-Музу. Отличный способ отвести от себя подозрения, а заодно лишний раз стравить тебя с Приддом. Ты – Повелитель Скал, тебе возглавлять коронационную процессию, Дикон, поэтому ты должен быть на ногах и не в Багерлее.

– В Багерлее?! – понятно, юный олух и думать забыл о предупреждениях.

– Если ты нарушишь эдикт, Альдо будет обязан тебя наказать. – Если Дика не проймет этот довод, его не проймет ничто. – Подумай, в какое положение ты поставишь короля.

– Да, – Дикон виновато улыбнулся, – я понимаю. Спасибо, что ты меня остановил.

Пронесло! Но Придд идет на ссору. Осознанно, хладнокровно, расчетливо. Его нужно унять, но как? Откровенный разговор не поможет, Спрут вывернется...

– ...немыслимо, – Мевен начал свою тираду еще за дверью. – Это совершенно немыслимо!

Отправленная к гимнетам троица ввалилась в буфетную, прихватив с собой Жуайеза Нарди, недавно назначенного гимнет-теньентом.

– Вот, – Рокслей сунул в руки Робера какой-то том. – Ты только полюбуйся!

Эпинэ полюбовался. Это была «Караульная книга», в которой под записью Нарди о приеме дежурства размашистым, но изящным почерком было начертано:

« 15 день О.М. 399 К.С. Два часа пополудни. Проверил состояние караулов и выучку именуемых гимнетами глухарей и остался весьма доволен и тем и другим. Суза-Муза». Далее следовала лихая роспись, заверенная личной печатью с уже знакомым Роберу гербом.

Злокозненный «граф Медуза», пробравшись во дворец, своей неуловимости не утратил. Равно как и наглости.

– Не понимаю, – взвыл Рокслей, – в гимнетской толчется уйма народу, его не могли не заметить.

– Арамона тоже не понимал, – утешил вассала дома Скал Повелитель Волн.

Джон-Люк Тристрам понуро поплелся к выходу. На пути несостоявшегося посла мирно лежал Котик. Посол остановился. Котик перевернулся на пузо, поднял голову и показал зубы. Тристрам прирос к полу, Марсель отхлебнул шадди.