Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин

Остывающее жаркое грустно пахло майораном и базиликом. Оно хотело, чтоб его съели.

– Ну его к кошкам, этого капитана. – Робер прикрыл глаза руками, провел ими к вискам. Бедняга, он когда-нибудь спит? – Нужно узнать, где и как сунули в соусник эту дрянь. Мог оказаться во дворце кто-то из бывших унаров? Герцог Придд и герцог Окделл не в счет, они были с нами.

– Не готов ответить. – Рокслей с ненавистью глянул на шестипалого уродца. – Это какая-то бессмыслица...

– Господа капитаны гимнетов, – внучек хлопнул рукой по столу, тоненько и трусливо звякнули бокалы, – это ваше дело – следить за тем, чтоб в королевские блюда не попадало ничего лишнего. Сегодня подложили перчатку, завтра это будет яд!

– Ваше Величество, – виконт Мевен поднялся из-за стола. – Будут приняты все меры. Мы просим разрешения немедленно заняться поисками.

– Для того чтобы исполнять свои обязанности, разрешения не требуется, – объявил Альдо. И где только набрался, паршивец? – Отправляйтесь.

Мевен с Рокслеем выскочили за дверь ошпаренными кроликами. Ноздри короля талигойского раздувались, Робер перебирал бахрому скатерти, Дикон то краснел, то бледнел...

– Твою кавалерию, – не выдержала Матильда, – мы обедаем или нет? Кто бы ни подсунул эту дрянь, она не ядовитая, а без сметанного соуса еще никто не околел.

– Забыла про Мупу? – от внучка несло царственностью, как от кобеля псиной. – А вот я помню. Я права не имею забывать. И ты не имеешь, потому что наша жизнь – это жизнь Талигойи.

Взять бы что поухватистей, и по башке! Его жизнь – жизнь Талигойи... Да кому она нужна, твоя жизнь, кроме дуры бабки, дуры девки да Окделла с Эпинэ.

– Тебе голова, только чтоб корону нацепить, нужна? – рявкнула вдовица. – Стал бы отравитель перчатками расшвыриваться. Дикон, этот Суза-Муза кого-то насмерть затравил?

– Судары.... Ва... ше Высочество, – начал Дикон, – в Лаик было... Капитан Арамона...

– Ты так и осталась алаткой, – перебил мямлящего Ричарда внук, – и ничего не понимаешь. Талигойя стоит на крови Раканов. Этот Медуза своим шутовством пытается уравнять короля с олларским прихвостнем.

– Лучше быть алаткой, – отрезала вдовица, – чем дурой. А будешь с памятниками бодаться и могилы разрывать, еще и не так огребешь! Не хочешь, чтоб тебя с Парамоном равняли, не парамонь!

Альдо отшвырнул салфетку. Неудачно – угодил в бокал, тот опрокинулся, покатился по столу, свалился на мозаичный пол, разлетелся вдребезги. Его Величество вскочило и вылетело из комнаты, саданув тяжеленной дверью. Король, твою кавалерию! Матильда рывком пододвинула к себе блюдо с какими-то загибалами. Напрочь остывшими. Сама виновата, нужно было остаться у Левия, а не бежать, задравши хвост, исполнять семейный долг. И сыта была бы, и в дурь очередную не влезла.

– Ричард, герцог Придд, – торопливо произнес Робер, – у вас есть какие-то предположения насчет шутника?

– Имя Сузы-Музы оспаривали шестеро, – пояснил Повелитель Волн, – но все они, насколько мне известно, находятся за пределами столицы. За исключением Ричарда Окделла.

Зря она одернула Альдо при этой твари подколодной! Дику только полезно увидеть сюзерена без перьев, Робер – свой, а Спрут чем меньше видит, тем лучше.

– Я могу предположить, кто был Сузой-Музой, – Ричард зыркнул на однокорытника, как жена на любовницу, – и этот кто-то не торопился объявиться.

– Сузой-Музой может оказаться кто угодно, – герцог Придд двумя пальцами взял злосчастную перчатку и аккуратно положил на блюдо, – кроме Эстебана Колиньяра, разумеется. Герцог Окделл, что случилось с теми уликами, которые нашли в вашей комнате? Вам их вернули?

Все вышло предельно глупо, потому что граф Ларак заявился раньше, чем его ждали. Докладывать о гостях в гостинице было не принято, и мерзнущая Луиза предстала пред графом в накинутом на черное дорожное платье плаще Айрис. Несчастный застыл в дверях, созерцая дуэнью в герцогских одеждах. Такой худой и бледный отец и такой круглый, краснолицый сын. Бывает же!

Айрис при виде дядюшки пронзительно захохотала и тут же закашлялась, вцепившись во вскочившую Селину.

– Добрый день, Айрис. Добрый день, сударыня, – граф Ларак подмел пол престарелой шляпой, которой уже ничто не могло повредить. – Я счастлив приветствовать вас в Надоре. Вы не слишком утомлены дорогой?

Утомлена. Как гусыня, которую сунули в корзинку и везут на ярмарку. Дорогу как-нибудь переживет, а дальше на воде мечом писано. Капитанша, стараясь не думать об алой тряпке с гербом Эпинэ и растрепанных волосах, присела в реверансе.