Дмитрий Казаков - Солнце цвета стали

Вслед за старшим неохотно начали подниматься прочие викинги.

Целый день они ехали на восток. Дым, который вчера вдалеке виделся тонкими струйками, вырос в громадные серые столбы, угрюмо поднимающиеся к небесам, а потом слился в сплошную стену, словно сотканную из волчьей шерсти. На нее даже глядеть было жутко.

Ветер нес ощутимый аромат гари.

Дорога была пустынна, будто бочонок пива после попойки, поэтому показавшиеся с востока повозки вызвали среди дружинников оживление. Но по мере их приближения более мрачным становилось лицо Нерейда, самого зоркого в караване.

– Это не торговцы! – предупредил рыжий викинг, когда до повозок осталось около двух сотен шагов. – Там женщины, дети…

Первую из телег тащила ободранная гнедая лошадь, такая тощая, что напоминала конский скелет с наброшенной на него шкурой. Среди барахла, грудой сваленного между бортов, копошились дети числом около пяти. На козлах сидела женщина. При виде воинов она втянула голову в плечи, точно ожидая удара, а на довольно красивом лице появилось испуганное выражение. Дети зарыдали одновременно, как по команде.

– Да, здорово им досталось… – пробормотал Бузислав, но даже у него не хватило духу спрашивать о чем-либо женщину, которая, казалось, была готова упасть в обморок от любого слова.

Следующей телегой правил старикан с окладистой седой бородой, а за его колымагой семенили копытцами две тощие козы на веревках. Свалявшаяся клоками шерсть не могла скрыть выпирающих ребер.

– Откуда путь держишь, отец? – осторожно поинтересовался Бузислав.

– Оттуда, – ответил старик, дергая за поводья и останавливая повозку. – Или не видишь?

– Вижу… – Старший из русичей подъехал к телеге поближе и затряс головой. Ивар его понимал. Он сам остановился: козлиный запах шибал в нос. – Что там такое?

– Ужас… – едва слышно проскрипел старик. Темные глаза его переполняла страшная усталость, избавить от которой может разве что смерть. – Аллах покарал нас за грехи тяжкие… Они несутся толпами, и никто не в силах остановить их!

– Ты имеешь в виду турок?

– Именно их, – подтвердил старик. – Они ворвались в наше селение семь дней назад на рассвете. Выжили только я и дочь моей троюродной сестры с детьми. – Он кивнул в сторону удаляющейся повозки с испуганной женщиной. – Все остальные стали трупами, а место, где стояли наши дома и росли сады, стало обугленным пепелищем… Только воронье, радующееся поживе, поет там свои песни…

– Серьезные ребята, – шепнул Нерейд на ухо Ивару, – почти как мы!

– Вы надеетесь укрыться на западе? – спросил Бузислав.

– Да! – Старик дернул поводья, его лошаденка обреченно махнула головой и тронулась с места. – Вдруг они не пойдут в горы?..

– Сдается мне, что пойдут… – вздохнул русич.

Караван двинулся дальше – по направлению к встающим над горизонтом пожарищам. Теперь виднелся не только дым, но и огонь, серые облака были подсвечены снизу оранжевым, словно под ними всходило яростное светило.

Навстречу одна за другой тянулись повозки с беженцами. Сидящие в них люди были полны страха, ужас сквозил в каждом их движении, и на приближавшихся вооруженных всадников они бросали опасливые взгляды.

– Есть у тебя руны? – Чуть придержав коня, Ивар поравнялся с Ингьяльдом.

– А?.. Чего?.. – Ученик эриля, как обычно, пребывал мыслями где-то далеко и не сразу понял вопрос. – Есть, да…

– Спроси, что ждет нас впереди! – велел Ивар. – А то сдается мне, что зря мы туда едем…

Ингьяльд порылся в привешенном к поясу холщовом мешочке и вытащил костяную пластинку с выжженным на ней угловатым значком.

– Руна Града, – проговорил он напряженно. – Ничего хорошего она предвещать не может.

– А плохого?

– Полный набор… – Ингьяльд вздохнул и спрятал пластинку в мешочек. – Препятствия, разрушения, уничтожение. Судьба готовит нам нелегкие времена.

– Ну что же, – сказал Ивар, стараясь не обращать внимания на то, что сердце тревожно сжимается, – постараемся встретить их так, как подобает мужчинам!

Он надеялся, что голос его звучит достаточно смело.

На ночь решили не останавливаться. Вокруг сгустилась тревожащая темнота, прорезанная багровыми всполохами. Запах гари стал настолько силен, что воздух казался горьким, словно перекисшее пиво.

Ехали в полной тишине, даже ветер стих, только стучали копыта да откуда-то издалека доносился раздраженный рев, будто громадному зверю наступили на хвост.