Дмитрий Казаков - Солнце цвета стали

Об атаках Ивару тут же пришлось забыть. Противник обрушил на него град ударов – сколь сильных, столь и стремительных. Викинг уходил, уворачивался, отводил клинок врага собственным. Один раз подставил щит и тут же пожалел об этом – боль стегнула до самого плеча.

Силы в воине городской стражи оказалось на пятерых, а что такое усталость, он, похоже, вообще не знал.

С трибун свистели и улюлюкали, поддерживая своего бойца. Наверняка чужаку-северянину кричали что-нибудь обидное, но Ивар не слышал криков. Ему было не до того.

Он терпел боль и ждал своего шанса.

И тот вскоре представился. После могучего замаха ромей в очередной раз промахнулся. Тяжелый клинок слегка развернул его, и Ивар со всей стремительностью атакующей змеи ударил, целясь в открывшийся бок.

Меч, некогда выкованный под землей мастерами сид-хе, не подвел хозяина. Толстые стальные кольца слабо хрустнули, будучи не в силах остановить острый металл, и он вонзился в мягкую человеческую плоть.

Ивар пригнулся, уклонившись от удара в голову, и тут же отскочил, разрывая дистанцию. Его противник слегка пошатнулся, лицо его побледнело. Рана не была смертельной, но причиняла боль, и медленно с вытекающей кровью из могучего тела уходили силы.

– Прекрати, – сказал Ивар, отмечая учащенное дыхание соперника, пот, стекающий по коже, – сдавайся. А то скоро начнешь слабеть, и тогда я наверняка тебя убью. Ты ведь слышал о побоище во дворце и теперь догадываешься, что у тебя нет шансов.

Трибуны неистовствовали. Зрители, не понимающие, что происходит, орали и улюлюкали.

Огромный воин зарычал, точно дикий зверь, зло и отчаянно. В глазах его светился гнев, но гнев бессильный. Широкий меч с шорохом упал на песок, туда же брякнулся и щит.

– Хорошо!.. – кивнул Ивари, сгорбившись, побрел назад, к своим. От раздавшегося со всех сторон крика он чуть не оглох.

Когда до трибун оставалось меньше десятка шагов, что-то мягко тюкнуло его по шлему. Ивар поднял голову и получил огрызком яблока прямо в глаз. От неожиданности он вздрогнул и невольно прикрылся щитом.

Как оказалось, не зря. Зрители, которым не понравился исход поединка, швыряли вниз все, что попадалось под руку. О щит колотились обглоданные кости, огрызки и даже тухлые яйца, явно не случайно принесенные на Игры.

– Они что, свихнулись, во имя Одина? – спросил Ивар, укрываясь за надежными стенами прохода.

– Иначе и не скажешь! – ответил Арнвид, подавая ему кувшин с водой. – Больно уж ловко ты уломал этого типа сдаться. Все выглядело так, как будто было подстроено заранее. Вот они и решили, что их облапошили.

– А что ты ему шептал? – поинтересовался конунг, дождавшись, пока его дружинник утолит жажду.

– Я его ранил, – ответил Ивар, вытирая повисшие на подбородке холодные капли, – и пообещал, что если он не сдастся, то убью!

– Добрый ты, – вздохнул эриль, – прямо как я! Гляжу на тебя, и сердце радуется!

– Ладно вам болтать, – оборвал обоих Хаук, – иди, Ивар, отдыхай, а я на следующую схватку погляжу.

И снова Ивар оказался на арене, которая стала почти столь же привычной, как палуба драккара. Давала знать о себе усталость. Кольчуга потяжелела, а меч, в обычное время легкий и послушный, стал и вовсе неподъемным.

Вместе с усталостью его охватило странное опустошение: мысли исчезли, оставив гулкое безмолвие, и он дрался в этой пустоте, не думая ни о чем, не испытывая никаких чувств. Ему было даже все равно, выиграет он или проиграет. Хотелось одного – быстрее все закончить.

Соперником на этот раз был богатый ромей, на чьем панцире красовалось больше золота и драгоценных камней, чем в сокровищнице иного херсира. Необычно светлые для этих мест глаза смотрели сквозь прорези шлема, похожего на рыцарский, надменно и презрительно.

Но это выражение испарилось из них после первой же сшибки. Ромей оказался умелым бойцом. Он был силен и проворен, но вряд ли ему когда-либо доводилось по-настоящему биться за собственную жизнь. Именно эта разница определила результат.

Ивар закончил схватку жестоким ударом, разрубив противнику голень. Пока ромея уносили с арены, викинг думал о том, что не скоро воин в щегольском панцире сможет ходить, и уж тем более – сражаться.

После этого боя победителю уже не позволили уйти под трибуны. Арнвид лишь обтер ему лицо влажной тряпкой и дал напиться.

– Сейчас решится, с кем ты сойдешься в последней схватке. – сказал Хаук. – Вон тот здоровяк, который шагает с другого конца арены, это и есть Бузислав.