Дмитрий Казаков - Солнце цвета стали

Ивар не знал, сколько прошло времени, да и не хотел об этом думать. Его даже не интересовало, много ли врагов он сразил. В голове звучал слышанный некогда на землях Бретланда дикий и страшный напев – песня валькирий. А потом Ивар вдруг понял, что перед ним никого нет. С некоторым усилием двигая затекшей шеей, он огляделся.

Мраморный пол, некогда бывший белым, оказался сплошь завален телами. Стонали те, кому не повезло умереть сразу. Стены покрывали потеки крови.

Уцелевшие воины посольской свиты изумленно переглядывались. Их осталось девятеро. Чья-то сабля сразила одного из русичей, а рядом с ним, невидящими глазами уставившись в потолок, лежал посол. Рваная рана рассекала его шею, а в руках бывший купец сжимал окровавленный меч.

– Он погиб с оружием, – пробормотал Гудрёд, – и Гаут возьмет его в Вальхаллу.

– У него свой бог… – через силу выдавил Ивар и подивился хриплому карканью, вырвавшемуся из горла. – А где этот-то, Гарун?

– Удрал! – ответил Бузислав, обтирая заляпанный кровью меч об одежду одного из сраженных. – Как только жареным запахло, его за занавеску увели.

– Неужто мы всех кончили? – Нерейд с таким изумлением посмотрел на свой клинок, точно держал в руке ядовитую змею.

– Не бойся, – утешил его Лычко, – сейчас еще пришлют.

– Они просто не верили, что мы сумеем стольких завалить… – сказал Ивар, вслушиваясь в испуганные крики, доносящиеся из-за двери.

– Может быть, попробуем прорваться? – предложил Гудрёд.

– А смысл? – скривился Бузислав. – Какая разница, где погибнуть – тут или на улицах Багдада?

Ингьяльд открыл рот, и слова «Речей Хамдира» гордо зазвучали во дворце багдадского халифа:

Даже раненые стихли под мерно звучащие строки, словно пытались понять их смысл.

– Покажем им, как умирают настоящие мужчины! – потрясая мечом, гордо сказал Бузислав. – Стольких сегодня отправим к их богу, что у него не хватит места в палатах!

– Хорошая речь, – одобрил Ивар, – слова истинного конунга!

Русич лишь горько усмехнулся в ответ.

– Давайте расчистим место для схватки! – предложил он. – А то тут уже ноги некуда поставить!

Ложе, служившее троном халифу, изрубили на куски. Лычко сорвал занавес, отделяющий заднюю часть зала. За ним не было ничего интересного – голые стены и дверь, точно такая же, как и в противоположной стене.

Потом принялись оттаскивать в стороны окровавленные тела.

– А где же еще враги? – заявил Нерейд, когда работа была окончена. – А то я уже заскучал!

– Варвары! – раздался в этот самый момент писклявый голос из-за передней двери. – Могучий халиф, да благословит его Аллах и приветствует, предлагает вам сдаться! Тот, кому вы служили, мертв, а вы сами не ромеи, к вам у нас вражды нет. Халиф обещает сохранить вам жизнь!

– Остатки которой мы проведем в зиндане! – громко ответил Бузислав. – Чем болтать, пришлите лучше новых воинов, а то эти что-то утомились. Валяются, будто пьяные! Им Аллах и вправду запретил пить вино?

Викинги и русичи дружно загоготали.

– Вы еще пожалеете об этом! – злобно пропищал невидимый обладатель голоса и замолк. Вновь стало тихо.

– Поесть бы, – застенчиво прогудел Кари, – а то как-то в брюхе пусто…

– Попроси вон у эриля, – посоветовал Нерейд, – пусть он чего-нибудь соорудит с помощью рун.

Дверь скрипнула, чуть приоткрылась. В образовавшуюся щель влетело нечто круглое, покатилось по полу. Остановилось, пялясь в небо выпученными, остекленевшими глазами.

– Это же Варга, – едва слышно произнес Лычко, – его голова…

Одна за другой влетали в зал головы тех, кто остался в караван-сарае – уродливые, страшные, словно плоды деревьев, растущих в самом Хель. На лицах ромейских слуг застыл ужас, бороды русичей были перемазаны кровью.

– Пусть участь друзей научит вас покорности! – возвестил из-за двери тот же писклявый голос. – Может быть, теперь вы сдадитесь?

– Зайди сюда, тварь, и я вырежу ответ на твоем трусливом сердце! – звенящим от ярости голосом проговорил Бузислав.

– Пеняйте на себя, и пусть помилует вас Аллах! Обе двери в зал распахнулись, впуская халифских воинов.

– Одину слава! – крикнул Ивар, вскидывая лучащийся желтым клинок.

– Перун с нами! – вторил ему боевой клич русичей.

Все хладнокровие, с которым обычно сражаются опытные воины, было отброшено в сторону. Ивара с головой захлестнула горячая волна бешенства, рот от жажды мести полнился кислой слюной.