Елена Лоза: Куда уехал цирк (СИ)

— Хорошо, что у вас зеркала не сплошные, их пришлось бы менять целиком, а так только битые можно заменить, — заметил Денни.

— Но с большими зеркалами было бы куда интересней, — Эни поправила на голове картуз. — А то так швы искажают отражения.

Мужчина кашлянул и неожиданно представился.

— Зифригд Цагель — управляющий цирка. — мужчина поклонился, пристально глядя на подростков.

— А что, управляющий сам ходит нанимать работников на уборку? — Сонк насмешливо улыбался.

— Случается иногда… — управляющий хотел добавить еще что-то, но в этот момент вернулись запыхавшиеся мальчишки и на него перестали обращать внимание. Остатки зеркал выбивались из оправ, сгребались граблями и грузились в корзины. Эни сметала мелочь метлой, работа спорилась, и когда в ухе раздался тихий голос, девочка чуть не выронила метлу.

«Эни, это Сонк, включи внутреннюю связь.»

В начале последнего курса всем курсантам, вживлялся прибор внутренней связи. Микроскопический микрофон под челюстью у самого горла и столь же крошечный динамик в ухе где-то возле барабанной перепонки. Потом старшекурсники долго тренировались говорить, не шевеля губами и не открывая рота, а только незаметно напрягая гортань. Это оказалось непросто. Потом после успешного освоения методики, курсанты размечтались использовать чудеса техники для подсказок на экзаменах. Но, профессора, выучившие и изучившие не одно поколение студентов, были начеку, жаждущие подсказок не услышали ничего, кроме белого шума.

Эни сжала мочку уха, запуская связь, и коротко кивнула Сонку, краем глаза отметив, что-то же самое делает Денни.

«— Ребята вы засветились. Этот принимает вас за богатых мальчишек, пришедших на ярмарку переодетыми в фермеров, — объяснил Сонк причину своего включения.

— Черт, когда мы прокололись?!»

— Мы же вроде ничего…?! — брат и сестра закричали, чуть ли не хором.

— А нечего было его любезным обзывать! Все разборки потом! — оборвал их индеец. — Возможно это и к лучшему. Сначала подождем, что бы он сам сказал, о своих подозрениях на ваш счет. А потом будем импровизировать. Если что, вас отпустил повеселиться папенька, за экстерном законченный год учебы, например. С вами повар, служанка, личный учитель и охранники. Эни, мне кажется, что он подозревает в тебе девушку.

— Ой!

«— А мы разыграем, что поспорили с тобой и все дела.

— И не забывайте — я охранник и вам подчиняюсь! Связь не выключать.»

Работавшие рядом мальчишки и вернувшийся управляющий даже не подозревали, что под их носом провели производственное совещание.

Зеркальный мусор закончился как-то неожиданно быстро. Эни поставила метлу в сторону, подула на ладонь и обратилась к мужчине.

— Мистер Цагель, мы, кажется, успели вовремя?

— О да юная леди, старый Цагель спасен вашими руками! — управляющий хитро посмотрел на надувшуюся девушку. — Мне невероятно стыдно, но больше пяти долларов, я не могу заплатить даже столь знатным молодым людям как вы. Однако банкноту он протянул Сонку.

— Ага! Не только меня разоблачили, но и тебя! — Девушка радостно захлопала в ладоши и тут же капризно скривилась. — А как вы поняли, что мы ряженые? — она с любопытством уставилась на управляющего.

— О, это было довольно просто. На вас совершенно новая одежда. Вся! Ни один фермер не оденет так своих детей.

— Но, сначала вы нас все же приняли за фермеров! — возразил Денни.

— Каюсь, вы с таким интересом рассматривали миссис Мари на велосипеде, вот я и…

— Вот именно миссис Мари, такая симпатичная девушка, — Денни слегка задрал нос.

— А я рассматривала велосипед, потому что такое старье, но на резиновых колесах! — поддакнула Эни.

— Это специальные старые велосипеды, улучшенные конечно, любой желающий может на них покататься за небольшую плату — никель за полчаса.

«— Пять центов» — прозвучала в ухе подсказка.

— Всего то? Но вы не сказали мистер, как разоблачили брата. — Эни вернула ушедший в сторону разговор к интересующей теме. — И почему считаете нас, — девушка замялась, подбирая слово. — Не бедными, скажем так.

— Ваш брат привык командовать, это сразу видно. Фермер стушевался бы в незнакомой обстановке, а он даже глазом не моргнул. Да и руки у вас обоих совсем не крестьянские, уж простите мне смелость. А не бедными, — мужчина позволил себе слегка улыбнуться, — только очень небедный человек, мог не задумываясь сказать о больших зеркалах — баснословно дорогих.