Светлана Нергина - Ступени к Храму

Знаю…

…Сколько вас было? Ярких, как лучи утреннего солнца… Горьких, как мое любимое полынное зелье… Бесшабашных, как воины перед первой битвой… Спутанных, как филигрань ладоней… Суровые солдаты и легкомысленные менестрели… Благородные рыцари и чертовски обаятельные злодеи… Всесильные маги и просто… просто люди… Я помню вас всех… По именам… По лицам… По голосам… Вы уходили – я оставалась… я уходила – оставались вы… И каждый – еще один горький лепесток на чернобыльнике, еще одно перышко на крыльях птицы, не умеющей не летать… Мать-природа, ну когда? Ну когда же я отлюблю свое? Неужели я так и буду каждый раз плакать, как в первый?..

Эхт… Он был первым… самым первым… таких не забывают… Но и не ищут больше встречи…

– Тебе не идет это имя. Ты… ты не такая.

– А какая?

– Другая… Слишком другая… Спокойная… Яростная… Уверенная… Ранимая… ты… ты…..ИНЬЯРРА…

– Спасибо…

Говорят, имя дается при крещении… а чем крестить ведьму, как не любовью?..

Я проснулась-очнулась ближе к вечеру.

Еще одно чудесное свойство организма: учтя горький опыт ночных засад и подготовки к экзаменам, он приучился спать как только выпадает эта возможность, причем неважно, в каком положении: стоя, сидя, распластавшись под кроватью (да, такой опыт был тоже – когда меня прятали от праведного гнева наставников) или свернувшись клубком в шкафу.

Так что, проснувшись в состоянии «скрючившись на лавке, носом в колени», завернутая в чужой, немного потоптанный (судя по следам – мною же) плащ, я ничуть не удивилась, осторожненько развернулась, дождалась, пока жгучие иглы перестанут плясать по всему телу, а выпуклые места прекратят быть вогнутыми, и потянулась с видом довольной жизнью кошки.

– Добрый вечер, Вальг!

На меня посмотрели с большим сомнением в моей правоте и подозрительно переспросили:

– Добрый? Вообще-то тебе сейчас положено сидеть и стонать от боли в затекших конечностях…

Не на ту напал.

– Я обычно сама решаю, что мне положено, а чего – нет. – Я беспечно пожала плечами. – Мы далеко уплыли?

– Завтра к утру будем на месте.

И тут мне вдруг пришло в голову, что я даже…

– А куда мы, собственно, едем?

Секунд пять он честно пытался сдержаться, а потом все-таки расхохотался:

– Ты… ты… ты… ты поехала на какой-то незнакомой лодке с каким-то незнакомым магом, даже не зная куда?!

Я не обиделась. Нельзя обижаться, если тебе указывают на твою же собственную объективную глупость.

– А откуда мне знать? Я не предсказательница и не цыганка, чтобы гадать, что там у тебя за маршрут в голове намечен. Не хочешь говорить – не надо. Я же с мечом у горла не заставляю.

– Я просто не устаю удивляться твоей… э-э… смелости! – продолжал издеваться Вальг.

– Безалаберности, ты хотел сказать? – язвительно поправила я.

– Нет-нет-нет. Именно смелости.

– Так куда мы едем?

– К барону Крамну. Он просил помощи у Гильдии, вот меня и отправили…

– Значит, ты состоишь в Гильдии?

О Гильдии я знала много и не понаслышке. Это что-то вроде союза магов, куда маг вступает добровольно, потом он ей платит некоторый процент от всех заработков и может при случае рассчитывать на ее помощь. Одно время меня тоже пытались заманить в ее ряды, но безуспешно.

– К барону так к барону. Мне, вообще-то, все равно…

Мы помолчали. Лодка все так же скользила вперед, ничуть не нуждаясь в помощи весел. Это уже часов пять. Сильный, зараза, – я бы и трех, пожалуй, не выдержала. Или у него специализация по воде?

– А ты откуда на этой Ветке? Не слышал, чтоб ее особо ведьмы любили.

Я пожала плечами:

– Поэтому и пришла. Хотела отдохнуть недельку в тишине и покое.

– И давно началась эта благословенная неделька?

– Вчера вечером.

Он рассмеялся, качая головой:

– Везучая же ты!

– Везучая, – серьезно согласилась я, ибо, несмотря ни на какие обстоятельства, ведьма не скажет, что она неудачлива.

Неудачливых ведьм не бывает: они попросту не выживают в мире, погибая до восемнадцати лет. А что до некоторых обстоятельств… Мы сами по большей части не знаем, когда нам везет: не упавшая на голову сосулька тоже удача, вот только мы о ней не догадываемся…

– Кстати, уже восьмой час! – Он носил на руке это глупейшее изобретение человека, наивно полагающего, что так он определит время. – Ты давно последний раз ела?

– Вчера вечером, – честно призналась я, даже не подумав, в какой это его приведет ужас.

– Когда?!