Алан Троуп - ЛЮДИ КРОВИ

Я продолжаю вести наблюдение. Яхта приближается, потом заходит со стороны бухты. Она уже так близко, что я различаю Сантоса на палубе. На нем только шорты и майка. Смотрит он в сторону моего острова. Переходя от окна к окну, я слежу за его продвижением, невольно любуясь мастерством, с которым он управляет яхтой.

Он огибает остров, наконец спускает паруса. Яхта останавливается, слегка покачиваясь на воде. Яхтсмен тянется к маленькой синей сумке, которая лежит тут же, на палубе, и достает оттуда бинокль. Опустившись на колени и время от времени меняя точку опоры, чтобы компенсировать колебания лодки, Сантос изучает остров.

Я отхожу в глубь комнаты, когда он наводит свой бинокль на мое окно, и все-таки, перед тем как отправиться в обратный путь, он машет рукой, как будто точно знает, что я за ним наблюдаю. То же самое повторяется и на следующий день. Потом он исчезает на неделю. Потом появляется снова, на сей раз с девицей Мортон на борту. Это становится своеобразной традицией: несколько раз в неделю огибать на яхте наш остров, иногда в одиночестве, иногда – в обществе своей подружки. И с каждым разом он уплывает обратно все медленнее, и всегда – неотрывно глядя при этом на остров, вернее, на дом.

Проходит октябрь, потом ноябрь. Живот моей беременной жены заметно округляется. Элизабет не нравится, как она выглядит в человеческом обличье. Она заставляет меня покупать ей новую одежду каждую неделю. Она больше не водит «корвет», а пересаживается в более удобный «мерседес». Занятия любовью, которые раньше были по меньшей мере ежедневными, теперь превращаются в редкие, эпизодические совокупления. Элизабет проводит все меньше времени в саду, реже выражает желание съездить на материк, а когда мы все-таки выбираемся туда, жалуется, что в машине ее слишком трясет.

Еда, всегда много значившая для нее, делается ее заботой номер один. Хотя мы продолжаем охотиться по ночам, этого ей уже недостаточно. Днем я то и дело размораживаю бифштексы, и Элизабет безропотно поглощает их.

Невзирая на погоду, Сантос продолжает навещать нас не реже раза в неделю. Элизабет не обращает на его визиты никакого внимания. Когда я указываю ей на парус на горизонте, она только говорит:

– В твоей власти прекратить это.

Да, в моей. Артуро давно хочется уничтожить этого парня. Всякий раз, как мы заговариваем о Хорхе, он просит разрешения его убрать.

Не имея на это моего согласия, он мечтает хотя бы устроить так, чтобы кубинца задержал морской патруль или снова арестовала полиция за вождение в нетрезвом виде.

– Наконец-то у меня появилась возможность поговорить с менеджером ресторана «Крабы у Джоу»,-говорит Артуро. – Этот человек заверил меня, что за определенную сумму денег они вышвырнут Сантоса в два счета. А один из помощников губернатора по обещал мне, что они с радостью предоставят Сантосу работу рейнджера в Сан-Марко, если нужно будет его трудоустроить. Одно твое слово,- Артуро широко улыбается, явно довольный возможностью влиять

на события, – и мы устроим Мортон перевод куда-нибудь в Джексонвилль.

Я отклоняю все эти предложения.

– Он безвреден,- говорю я Артуро. То же самое я повторяю Элизабет. – С самого октября ничего не происходит. Если бы этот человек что-то замышлял, он давно бы исполнил задуманное. Если же он полагает, что чтит память своей сестры, несколько раз в неделю огибая мой остров на яхте, пусть себе!

Однако, стоит яхте Сантоса появиться на горизонте, и я бросаю все свои дела и внимательно слежу за ней. Иногда, в ясную ветреную погоду, я даже завидую его прогулкам под парусом. Мне случалось ходить на катамаране, и я знаю, какое это удовольствие – скользить по воде, когда твою яхту подгоняет свежий ветерок.

А стоит погоде испортиться, я смотрю, как суденышко Сантоса треплет холодный ветер и каждая новая волна грозит накрыть его, и не могу не удивляться настойчивости этого парня. Интересно, хватило бы у меня упорства так рисковать ради того, что заранее проиграно?

– Я восхищаюсь им, – говорю я Элизабет, когда она в очередной раз отказывается взглянуть в окно на яхту, приближающуюся к нашему острову.

– Почему я должна обращать внимание на какого-то дурака? – пожимает она плечами. – Все эти его прогулки ни к чему не ведут. Надеюсь, однажды он поймет это и уберется отсюда.

– Что ж, по крайней мере он сможет сказать себе, что сделал для своей сестры все, что мог,-отвечаю я.

Элизабет презрительно фыркает и выходит из комнаты.