Андрей Астахов: Воин из-за круга

– Особенный?

– Я видела, как погиб Легат. Его смерть причинила мне ужасную боль, потому что в Легате жила часть моей Силы. Ты когда-нибудь привораживал женщину?

– Нет. Я учился. Мне не было дела до женщин.

– Ты поражаешь меня, Джел, – Тасси наклонилась к канцлеру, обдав его ароматом дорогих духов и молодого тела. – Если бы я не спала с тобой, то сказала бы, что ты евнух. Плохо, что ты не привораживал женщин. Тогда ты понял бы, какую адскую боль причиняет вложенная в магию Сила, если колдовство не достигло своей цели.

– Ты говорила о Легате. И об особенном воине, – поспешил сменить тему ди Оран.

– Говорила. – Тасси сделала еще глоток вина. – Тебе не кажется, что этот венарриак кисловат? Надо сказать дворецкому, чтобы заказал новую партию, а эту отправил в портовые кабаки или вылил в канаву.

– Это очень хороший венарриак, – заметил Джел. – Пятнадцатилетней выдержки. Давай о деле, милая.

– Об особенном воине? Хорошо. Что ты знаешь о Силе?

– Только то, что она есть.

– Немного. Тогда скажи, в чем моя Сила?

– Ты Аина ап-Аннон, Дева-из-Бездны. После этого ты спрашиваешь, в чем твоя Сила?

– Я говорю серьезно. – Тасси вновь села в кресло, задумалась на мгновение, словно хотела найти подходящие слова. – Я знаю о природе Силы много больше, чем ты. Если хочешь понять, в чем секрет Силы, надо всего лишь обратиться к очень простым и, на первый взгляд, незначительным вещам.

– Например?

– Например, к простым словам, которые мы говорим каждый день, хотя часто не знаем их первоначального значения. Что мы вкладываем в нашу фразу, когда говорим о каком-нибудь человеке: «Он не от мира сего»?

– Странный вопрос. Что мы имеем в виду? Что это странный человек. Непонятный окружающим. Человек, живущий не так, как все.

– И только лишь? А больше ничего не приходит в голову?

– Тасси…

– Странный человек, – сказала Тасси, пародируя манеру речи канцлера. – Непонятный человек. Так считаешь ты. А если это сильный человек?

– Ты хочешь сказать…

– Слова «не от мира сего» можно понимать иносказательно, Джел, – продолжала Тасси. – Но можно и буквально. Человек, попавший в этот мир каким-либо способом, либо специально посланный в него. Человек, наделенный особой Силой.

– Чепуха! – Джел презрительно поморщился. – У тебя разыгралась фантазия.

– Нет, Джел. Уж кому-кому, а мне это известно лучше, чем всем остальным. Ведь я когда-то давно была человеком. Завидное преимущество, если ты пытаешься понять природу Силы.

– Но как такое возможно?

– Некая Высшая Власть – назови ее как хочешь – выбирает одного из многих для того, чтобы осуществить свои планы. Назови это Предопределением, Предназначением, Судьбой: словом, называй, как хочешь – сути это не меняет. Поскольку высшие силы борятся друг с другом, то они вовлекают в свою борьбу и простых смертных, если это им необходимо. Однако смертный человек слаб и ничтожен, поэтому ему необходимы особые способности. И тогда Высшая Власть наделяет человека такими способностями. Или, попросту говоря, Силой. Так в мир приходят великие герои или великие мудрецы.

– Это я знал. Я думал, ты собираешься мне открыть настоящую тайну.

– Ты зря иронизируешь, Джел. Помнишь, я говорила тебе, что меня мало заботят и сын императора Ялмара, и его сестрица? Это было правдой. Я знала о драконе. Я знала, кем рано или поздно станет тот, кого все считали принцем Даной. И меня такое превращение мало заботило. Дракон – всего лишь Страж. Он следит за мировым порядком, но не вмешивается в него. И знаешь, почему? В драконе есть и Добро, и Зло. Он слишком противоречив, чтобы встать раз и навсегда на одну сторону. Потому издревле драконы искали себе особых слуг – их называли воинами-драконами. В древности такими воинами часто становились исчезнувшие ныне скроллинги, воины Свитка. Такой воин должен был удерживать дракона от метаний между Добром и Злом. У самих драконов, по-видимому, на выбор не хватало ни мозгов, ни духу.

– Ты не любишь драконов, – усмехнулся Джел.

– Я их ненавижу. Драконы со своей магией Огня и Золота стояли у меня на пути еще в те времена, когда я была Аранией Стирбой. Их власть не позволяла мне добиться моих целей. Потом люди перебили драконов, и я смогла освободиться.

– Это я освободил тебя, если ты помнишь, – не без раздражения заметил канцлер.

– Ты невоспитан, любимый. Нельзя напоминать постоянно о своем благодеянии тому, кого ты однажды облагодетельствовал… Может, тебя разочарует то, что я тебе скажу, но ты никогда бы не снял с меня заклятие Алмазной Цепи, уцелей в нашем мире хоть один дракон. Равновесие Сил было бы слишком сильным, и я продолжала бы сходить с ума в пустоте Вирхейна.