Андрей Астахов: Воин из-за круга

– Ну, это необязательно. Мы еще с тобой вернемся сюда. Бери-ка лучше свой СКОМП и жди меня у ворот. Я только заберу у Хейдина каролит и мигом обратно. Надеюсь, что мой папаша не успел по доброте душевной кому-нибудь подарить перстень Аины…

Первое, что она увидела, были закопченные деревянные балки, крест-накрест перечертившие потолок. Потом какой-то тихий голос с облегчением сказал:

– Хвала Оарту, очнулась!

– Слава Богу! – произнес другой голос. – Руменика моя!

– Ратислав? – Руменика повела глазами, чтобы увидеть юношу – и увидела Хейдина. Ортландец улыбался ей.

– Здесь я, ненаглядная моя, – Ратислав подошел ближе к ложу и взял девушку за руку. Его прикосновение было таким приятным, таким нежным, что Руменике захотелось заплакать от счастья. Она попыталась поднять голову, но слабость не позволила. Голова закружилась, лица Ратислава и Хейдина поплыли перед глазами.

– Вот дерьмо! – вырвалось у Руменики.

– Ругаешься, значит, жива, – засмеялся Хейдин. – Но в постели полежать еще придется.

– Хейдин, это ты? А она где?

– Аина? С ней покончено. Твой план сработал, милая. Мы загнали эту тварь обратно в бездну.

– Голова тяжелая, – пожаловалась Руменика. Ее взгляд остановился на Ратиславе, потеплел, увлажнился. – Хорошо, что ты здесь. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, зорюшка моя, – Ратислав наклонился и поцеловал девушку в губы.

– Мы допустили большую оплошность, слишком близко подошли к Аине, – сказал Хейдин. – Хвала Оарту, что на тебе был каролитовый перстень фон Гриппена. Я даже предполагать не мог, что Аина обладает такой чудовищной Силой. Но теперь все кончено. Мы прошли наш путь до конца.

– Что это за дом?

– Гостиница. Красный Чертог осквернен. Понадобится несколько дней, чтобы очистить его от трупов. Гибель Аины уничтожила и прочих халан-морнахов, которыми дворец просто кишел. Я был там – в залах дворца нечем дышать. Разложившиеся трупы повсюду. Клянусь священной рощей Тарнана, не самое приятное зрелище. Даже у меня желудок вывернуло наизнанку. Ты сможешь вернуться во дворец через пару дней.

– Ратислав, прошу тебя, оставь нас с Хейдином наедине, – внезапно попросила Руменика.

Юноша вопросительно глянул на ортландца, однако ни о чем спрашивать не стал и вышел из комнаты. Потом Руменика попросила пить.

– Хейдин, я вспомнила, что Аина говорила что-то о моем отце, – сказала она. – Вроде бы это мой отец был тем чудовищем, с которым дрались ты и Акун, тогда, в Липкиной деревне. Или мне это послышалось?

– Тебе это послышалось, – твердо сказал Хейдин.

– Благодарение Единому! – Девушка закрыла глаза, облегченно вздохнула. – Наверное, эта гадина хотела доставить мне больше боли. Но я не поверила ей, Хейдин.

– Я не знал твоего отца, но думаю, что он был настоящим воином. Поверь моему чутью, так оно и было.

– Конечно, – Руменика с теплотой посмотрела на ортландца. – Я знаю, он был похож на тебя. Зарята называет тебя отцом, а ведь он мой брат. Значит, ты мой отец.

– Нет, милая. Твой отец – Йол ди Крифф. Гордись им и помни о нем. Он это заслужил.

Большой совет лаэданской знати собрался в день поминовения императора Хейлера Праведника в большом тронном зале Красного Чертога.

Хейдин пришел на совет в сопровождении шести герольдов, одетых в белое с золотом – цвета императорского дома Лоэрика. Герольды явились к нему в опочивальню, едва солнце прошло половину пути до полуденной отметки с приглашением на совет, а также с роскошным платьем, которое надлежало надеть приглашенному. Хейдин позволил цирюльнику себя побрить и надушить и не без раздражения облачился в наряд, который, как ему показалось, сделал его похожим на попугая. Втихомолку проклиная дворцовые условности, он проследовал с герольдами в зал, где ему полагалось по этикету ожидать вызова в зал совета. Сюда же почти одновременно с ним в сопровождении шести знатных дам пришла и Липка. Когда Хейдин увидел свою любимую, то от избытка чувств опустился перед ней на колени – так ослепительна была его возлюбленная, облаченная в голубой шелк и белоснежные кружева, надевшая изысканные драгоценности из геламских бриллиантов и зеленоватого камня драконов – нефрита.

– Нет ни в небесах, ни на земле никого равного тебе красотой, моя ненаглядная! – воскликнул он. – Сердце мое готово разорваться от счастья!

Они бросились друг другу в объятия, слились в поцелуе. Герольды покраснели, дамы, хихикая и перешептываясь, отвернулись, в душе по-доброму завидуя этой паре.