Валентин Румынин - На вершине Амаравати

— Что ж, вы сами решили свою участь! — Ксантус выхватил меч и, подняв его над головой, пришпорил коня. Толпа взревела, и сотни воинов бросились вперед.

Война началась.

Единый ощутил дикую и необузданную силу, источником которой служил весь мир. Он втягивал в себя его свежесть, несущую чистый поток энергии. Когда все тринадцать тел наполнились этой силой, Единый разорвал канал связи и заметил у своих ног странное существо: оно было ему знакомо, хотя он не помнил ни его имени, ни места в мироздании.

Осмотревшись, Единый заметил Тень, ужасом застывшую над миром. Она почти захватила Притхиви в свои сети и готова была пожрать ее душу, сокрытую в мириадах живых существ, находившихся на ней. Он улыбнулся и одним движением мысли стер ее с лица вселенной, навеки очищая мир от страшной заразы.

Ощутив страшную боль в одном из сердец, Единый взревел от боли… Не успев родиться, он уже умирал, одно за другим его тела отлетали в царство мертвых, вырывая из Единого жизнь, капля за каплей. Сознание угасло, вихрь закружил податливый разум и силой вернул его в человеческую оболочку.

Рушились скалы, вихри поднимали плотные занавесы из пыли, мусора и обломков камней. Огромный черный куб возвышался над океаном, а на его вершине корчились в невыносимых муках трое выживших людей. Над ними бесновался ужасный демон, ранее принимавший облик дракона.

Тысячелетия назад один великий воин заточил дух великого Асура в теле дракона, связав его непреложным обетом. Раху мог освободиться из плена лишь при одном условии — если он спасет человечество. Поколение за поколением хранили это знание, ключ от свободы Асура передавали друг другу архимаги королевства, но постепенно люди забыли его суть. Дракон стал просто драконом, а долгожданный момент так и не наступал. Когда Раху познакомился с Карро, он увидел предначертанное спасение в его глазах и стал направлять действия архимага в нужное русло. И вот он свободен! Да только за долгие века плена великий Асур стал просто демоном, все еще опасным и сильным, но все же просто демоном.

Когда спали оковы, Раху увидел, как Единый освободил мир от Тени, и незамедлительно претворил план мести в жизнь. Беспомощные тела Безликих, закованные в камень, были ключами к смерти Единого. Демон не мог нанести вред их душам, а значит, требовалось нечто большее. Собрав все силы, он воплотил в жизнь самое древнее проклятие, какое мог вспомнить, и Безликие стали исчезать, растворяясь в плетениях пространства и времени. Раху знал, что все они возродятся и, получив силу Единого, понесут в мир великие свершения… Но это его уже не касалось.

Такие мысли пронеслись в голове у Единого, прежде чем невиданная сила швырнула его на землю. Огонь сжигал мышцы, мгновенно лишил зрения и всех чувств, осталась только дикая, ни с чем не сравнимая боль. Нет, не так… Осталась БОЛЬ. Раздираемый на части, он боролся. Обгоревшие кости вновь обрастали мышцами, сплетались нервы и сухожилия, тело обрастало кожей… чтобы все повторить заново. Он ощущал, что кто-то остался рядом, он не один, с ним Безликие. И это придавало сил. Противостояние великого проклятия и древней силы Единого длилось долгие часы. Когда последний язык огня исчез, Раху взревел от ярости и унесся прочь, исчезая в пучине бездны.

В километре от южного берега Токанны возвышался над океаном черный куб из прозрачного камня. На верху его лежали три тела, в которых едва теплилась жизнь.

Амулет. Кольцо. Меч. Три составляющих одного артефакта спасли Наана, Тантоса и Равеста от неминуемой смерти. Остальные десять Безликих погибли, от них не осталось даже пепла, но их души возродились в прошлом. Круг замкнулся. Каждый из них принес в мир частицу Единого, и недаром люди, которые имели счастье с ними быть, называли их Великими.

Я открыл глаза, щурясь от яркого света Митры. Надо мной плыла синева безоблачного неба, ветер обдувал мое тело… Мое тело? Я чувствовал себя очень странно — медленно, как-то неясно в мои мышцы словно возвращали жизнь. Я чувствовал огромную силу, недоступную ранее. Казалось, что я знаю абсолютно все, могу управлять каждым слоем материи, выплетать любую структуру мира из своей майи. Наваждение прошло, и я начал вспоминать: дракон, он поет, вот мои друзья, все какое-то нереальное… Друзья, где они?

С трудом наклонив голову, я увидел ровную поверхность черного камня, на которой лежали Тантос и Равест. Оба были абсолютно наги, только у мага оставался амулет на груди, а у Равеста кольцо.