Павел Васильев - Из пыли времен (СИ)

«Тише. Никто не причинит тебе вреда», — мелькнул в памяти сон волка.

— Теперь они — Звери, — негромко ответил Марен.

Краем глаза он следил, как золотоволосый осторожно приближается, мягко ступая, рука сжимает рукоять все еще чистого маската…

И Лита понимала, что юноша прав. Этот Зверь уже не ее отец. Не тот, кто, укладывая спать, рассказывал о Древних драконах и о Мире с Золотым Солнцем. Не тот, чья рука откидывала непослушный локон за ухо, и от кого пахло кожей доспеха и масляной сталью клинка.

Но почему тогда она чувствует себя так, словно это ее вина?

Принц подал руку; золотоволосый настороженно замер, готовый к рывку.

Лита чуть вздрогнула, когда крепкие пальцы сомкнулись на поданной ладони, и принц поднял ее на ноги. Рука оказалась такой… нежной. Прикосновение наполнило Литу приятной истомой. Юноша источал уверенность и спокойствие. Девушка почувствовала себя в безопасности, как раньше, когда отец прижимал к груди, касался волос… Когда Айдомхар следил за ней обворожительным взглядом… Он и сейчас следит…

— Вы появились вовремя.

Марен с Литой повернули головы на хриплый голос Атена. Смертный с трудом поднялся, зажимая левый бок, где нагрудник прорезал «пламенный» логмес. Сквозь пальцы тонкими струйками сочилась кровь.

— Вдвоем против шестерых — пришлось бы… тяжко, — добавил он.

Кин рядом беззастенчиво вытирал крайвер о жесткую шерсть убитого Зверя. И лишь неопределенно хмыкнул на слова юноши; стальные глаза горели озорным весельем.

Атен столкнулся взглядом с принцем:

— Просто царапина… — рассеяно пробормотал он. — Не надо… лечить.

— Кто ты, хозяйка Черного Меча? — повернулся Марен к девушке.

— Лита, Свободная Охотница, — тихо, но не без гордости ответила она. — Это замок моего отца.

Она не отрывала глаз от красивого лица Перворожденного, ловя любое изменение. И все ее тело напряглось, когда увидела, как глаза Марена прищурились, губы сжались, а брови нахмурились — не гневно, а скорее, задумчиво, — и между ними пролегла складка.

— Морте? — уточнил принц и, глянув на мертвого Зверя, добавил: — Дочь Дерриса Морте?

Девушка инстинктивно перенесла вес на правую ногу, отстраняясь, готовясь защищаться — отец всегда говорил, что Перворожденные презирают Свободных Охотников, убивают, как животных.

Но рука лежала в ладони юноши, и она не попыталась освободить ее. В ней сейчас словно жили двое. И одна доверяла Перворожденному безоговорочно и безоглядно.

Саодир сделал очередной шаг, осторожно, стараясь, не привлекать лишнего внимания.

— Я не враг, принцесса, — заверил Марен, обращаясь больше к адерику. — Как и все Перворожденные из Дома Летар.

Девушка вскинулась, в глазах сверкнуло изумрудное пламя; и только теперь смогла отступить и «вернуть себе ладонь».

— Холар — Перворожденный из Дома Летар — убил моего отца и мою мать! Как и весь мой народ! Я видела, как Звери терзали тела мужчин и женщин, как детей вырывали из их рук!

Она рванула шнурок у себя на шее и бросила Марену — по стальным пластинам нагрудника принца звякнуло, и рука хлопнула сверху.

На раскрытой ладони предстало серебряное кольцо. Кольцо с гербовой вязью Дома Летар. И в каждом Доме существовало всего два кольца: одно — у Главы Дома, второе — у наследника. Чередуясь, они меняли хозяев…

— Что ты скажешь теперь, убийца?! — вскричала Лита, и в волосах разгорелись угли; руки скользнули к Когтям.

Давящая тишина повисла в тронном зале.

Замер Саодир, ожидая реакции Перворожденного. Замер Атен, сдерживая надсадное дыхание. И только Кин, казалось, с любопытством наблюдал за происходящим — с его губ не сходила хитрая ухмылка.

— Ты права, — вымолвил Марен. — Это мой отец… был когда-то отцом. До того, как Обратился и растерзал мою мать. Я до сих пор чувствую металлический привкус ее крови на губах.

Голос принца звучал тихо, но твердо, лицо не дрогнуло, сапфировые глаза не заволокла влажная пелена. Лишь плотнее стиснулись зубы, дернулась и напряглась кожа на щеках. И с хрустом сжалась ладонь, заключая серебряное кольцо в кулак; костяшки побелели, словно снег.

— Я ищу его. А когда найду, мне придется его убить, — Марен чуть подбросил черный клинок, перехватив острием вниз, и подал Лите. — Твой меч.

Девушка не сразу отпустила Когти.

Она молчала не находя слов. Она готовилась люто ненавидеть его с тех пор, как впервые увидела — еще во сне, — ненавидеть всех Перворожденных вместе с ним!