Lutea - Два мира. Том 1 (СИ)

Заклятьем отперев дверь кабинета, Итачи первым вошёл внутрь и, взмахнув палочкой, развёл в камине огонь, после чего скользнул в спальню. Добравшись до кресла, Мадара развалился в нём, запрокинул голову, прикрыл глаза; он уже начал успокаиваться и обдумывать произошедшее, однако от этого ему становилось только гаже.

Как он мог, и в самом деле, не заметить перемен в брате? В детстве и юности они были близки настолько, что делились абсолютно всем — когда же это изменилось, когда они начали отдаляться и хранить тайны? И зачем он, Мадара, накинулся на Тобираму, единственная вина которого была в том, что именно ему Изуна решил довериться?..

Раздался тихий стук закрываемой двери, а затем лёгкие шаги — в кабинет вернулся Итачи.

— Дай это мне, — негромко произнёс Хаширама.

Несколько мгновений спустя Мадара ощутил на своём лице прикосновение чего-то холодного и мокрого. Недовольно нахмурившись и открыв глаза, он наткнулся на спокойный взгляд друга. Хаширама сидел на подлокотнике его кресла и аккуратно стирал кровь с лица влажным полотенцем.

— Прекрати, раздражает, — буркнул Мадара и попытался оттолкнуть его руку, но тут же пальцы Хаширамы крепко сжали его запястье.

— Это ты прекрати, — уверенно сказал друг, вновь принимаясь за своё дело. — Ох, Мадара, ну почему ты вечно ведёшь себя, как капризный ребёнок? Скажи на милость, что плохого в том, что я о тебе забочусь? Да и вообще, ты хоть представляешь, как это смотрелось со стороны, когда вы с Тобирамой валяли друг друга по трубам? Вы же уже не мальчики, в конце концов.

— Нотации читай своему младшему брату, — во рту всё ещё стоял металлический привкус крови, и Мадаре очень хотелось поскорее перебить его чем-нибудь. — Оставь меня в покое.

— И не подумаю, — Хаширама легко стукнул его по лбу костяшками пальцев. — Так из-за чего свара?

Ну как ему не ответить, когда он делает такое проникновенно-понимающее лицо?.. Мадара вздохнул и покосился на потомка, но тот уже и сам всё понял и стал тактично отходить в сторону смежной комнаты.

— Итачи, останься, — не терпящим возражений тоном распорядился Хаширама. — И нечего так на меня зыркать, Мадара. Передо мной тебе уж наверняка не стыдно за своё поведение, может, хоть перед Итачи будет, — он дождался, когда Итачи сядет во второе кресло, и вновь требовательно посмотрел на друга.

Делать было нечего, и Мадара, смирившись, рассказал о своём видении и о разговоре с Тобирамой. Чуть поколебавшись, также поведал и о том, что открыл ему, хотя и не по доброй воле, младший Сенджу.

Когда он закончил, в комнате надолго повисло молчание. Хаширама выглядел удивлённым, но и одновременно виноватым — наверняка сейчас опять начнёт самозабвенно вешать всю вину на себя. По лицу Итачи, как и зачастую, невозможно было понять, о чём он думает, но Мадара чувствовал, что услышанное потрясло и его.

Наконец, Хаширама тяжело вздохнул.

— Как же мы все были слепы, — проговорил он, опустив глаза на пропитавшееся кровью полотенце, крепко сжимая его в руках.

— Видимо, со всеми этими боями мы с тобой друг другу мозги всё-таки повыбивали, — вяло сыронизировал Мадара, продолжая искоса наблюдать за Итачи.

— Наверное… Мадара, мне правда жаль, что так вышло.

— Я знаю.

Ещё какое-то время прошло в тишине. Отложив в сторону полотенце, Хаширама коснулся ладонью груди друга и активировал мощную медицинскую технику — не без удовольствия Мадара чувствовал, как быстро восстанавливается его тело. Когда лечение было завершено, Хаширама поднялся на ноги.

— Пойду в Комнату, — сказал он. — Отото, наверное, уже на стенку лезет, что я тут с тобой нянчусь.

— Я тебя об этом не просил, — бросил Мадара, но совершенно без злобы или насмешки.

— А меня и не надо просить, — с улыбкой ответил Хаширама и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Прошло ещё некоторое время, прежде чем Мадара нарушил молчание.

— Ну что, Итачи, — произнёс он, — теперь-то ты уж, наверное, окончательно разочаровался в своём предке?

Итачи слегка дёрнул головой, оторванный от собственных мыслей.

— Почему я должен быть разочарован в вас? — вежливо уточнил он.

— Ну как же? — протянул Мадара. — Даже если не брать в расчёт то, что я сделал лично тебе, я ведь предатель деревни и клана, злобная гнида, долгие годы прятавшаяся от правосудия и из тени ставившая жестокие эксперименты на детях — это я об Обито и Нагато. Ах да, я же забыл упомянуть о моём полнейшем провале в качестве семьянина: как мужа меня хватило исключительно на то, чтобы сделать той несчастной девушке сына, которого, впрочем, я даже не знал, потому что уже был официально мёртв к моменту его рождения. А теперь выходит, что я, вдобавок ко всему, ещё и просто отвратительный брат. По-моему, поводов вполне достаточно.