Сергей Челяев - Ключ от Снега

– Видишь, зорз? – вдруг усмехнулся друид и указал на пуговицу.

Но Птицелов продолжал нараспев выкрикивать слова заклинания. Ему оставалось произнести всего несколько магических фраз и последнее Слово, закрепляющее заклинание. Друид, не дождавшись ответа, коснулся рукой пуговицы уже вошедшего в экстаз зорза и, сильно дернув, вырвал ее «с мясом».

– Смотри, зорз, – сказал Патрик и вдруг… улыбнулся.

Лекарь, ожидая какого-нибудь подвоха, недоверчиво посмотрел на пуговицу, вгляделся и вдруг увидел проступающие на ее матовой поверхности… часы. Стрелки их уже стояли на двенадцати, и лишь секундная еще торопилась пробежать последнюю половину круга. Глаза Лекаря вылезли из орбит – он все понял в мгновение ока и, ухватив Птицелова за рукав, что было силы закричал ему прямо в лицо.

– Сигурд! Торопись!!!

Но было уже поздно. Над их головами раздался страшный гул и треск, словно раскололись сами небеса. А потом послышался серебряный звон. Это был Последний Удар Осени. Самая тонкая стрелка достигла самой высокой точки циферблата, и в воздухе что-то тоже зазвенело, только очень тонко, и тут же осыпалось на лед тучей льдистых кристалликов. Это замерзло, так и не успев обрести силу и жизнь в первый миг наступившей зимы, последнее слово Заклятья Перехода. Книгочей увидел перед собой разинутый в немом крике рот Лекаря, изумленное лицо Птицелова и умиротворенно закрыл глаза.

– Теперь я твой, – прошептал он реке, и откуда-то снизу, из глубины, ударил огонь, расплавив лед, разметав тела людей и растопив огромную прорубь. А потом огонь умер вновь, теперь уже окончательно, и повсюду наступила тишина.

– Зорзы! – закричал Март, врываясь в избушку. Эгле вскочила с узкой лежанки как заведенная пружина, словно и не было у нее накануне трудной бессонной ночи у постели Яна. Коростель после возвращения из леса еще окончательно не оправился, его охватывали частые приступы слабости, а ночью он бредил, звал Снегиря, и его периодически бросало то в жар, то в холод. Травник был уже во дворе.

Вместе с Гуннаром они залегли за старой трухлявой поленницей, внимательно наблюдая за противоположным берегом озера. Там, на лесной опушке, прятались несколько воинов из союзных северных народов, главным образом, чудь, саамы, ильмы. Зорзы пока не показывались, хотя Травнику показалось, что за кустами у воды мелькнул высокий костлявый силуэт ближайшего подручного Птицелова по прозвищу Старик.

– Вот и пришлось свидеться, – Гуннар поиграл желваками, примерился, сжимая в руках арбалет, который он забрал у Коростеля.

– Ты прежде тоже встречался с зорзами? – сделал вид, что удивился, Травник.

– А ты думаешь, что только у тебя с ними счеты? – ответил ему в тон Гуннар. – Учти, что у моих, пожалуй, хвост подлиннее будет.

– Это у простого-то негоцианта? – усомнился улыбающийся друид.

– Да какая уж там торговля! – в сердцах махнул рукой Гуннар и тут же, чертыхнувшись, спрятал ее за краем поленницы. – Ты уже, наверное, и сам все давно понял.

– Все – не все, а только один твой подгорный приятель чего стоит, – пробормотал друид, осторожно выглядывая из-за укрытия.

– Эй, друиды! – прокричал кто-то с противоположного берега озера. – Есть разговор!

– Чего тебе надо и кто ты? – выкрикнул Травник, одновременно сделав Гуннару знак взять зорза на прицел арбалета. Гуннар на удивление слишком ловко для негоцианта управлялся с любым оружием, в том числе и с таким, как свейский миниатюрный арбалет, требующий немалой сноровки в обращении.

– Мы хотим говорить с вашим проводником, человеком по имени Ян! – откликнулся Лекарь – это был он.

– Наш проводник болен и просил его не беспокоить, – прокричал Травник и явственно услышал с противоположной стороны дома под забором смешок – там хоронился Збышек.

– Если он не выйдет, боли могут усилиться, – заметил зорз, и словно в пику Марту, за озером издевательски захохотали несколько голосов.

– Мы можем и вам поставить пару припарок, – запальчиво вступил в перепалку Март, и Травник неодобрительно покачал головой.

– Среди вас есть Травник? – раздался уже другой, такой знакомый, ироничный и чуть усталый голос. Симеон осторожно выглянул.

Это был Птицелов, но о, духи! – как же он сейчас выглядел! Одежда зорза была разорвана, лицо обожжено, так же, видимо, как и пальцы, которые были перевязаны грязной тряпицей. Было такое впечатление, что зорз только что выбрался из жерла вулкана.