Амбер Грейс - Источник

- Нам придется тебя убить. - произнесла дриада невероятно легко и спокойно. Голос звучал так просто, словно они беседовали о перегоне вина.

- Но, ты говорила, что яд в моей крови сводит с ума того, кто не готов.

- Потому, это будет тот, кто готов.

Стэфан замялся, потом все же спросил:

- А кто это будет?

- Пока не могу ответить на твой вопрос. Выбор еще не совершен - это тяжелый и долговременный обряд.

- А если это буду я сам? - осторожно предложил Стэфан, немного поразмыслив.

- О чем ты говоришь? Не понимаю тебя. - вновь Аларет нахмурилась, и ее черные брови сдвинулись, как два края разводного моста. Она показалась невероятно серьезной. Но уже через несколько мгновений ее зрачки расширились, и серьезное выражение исчезло с лица, сменившись выражением возмущения. Она отрицательно замотала головой, но Стэфан остановил ее, положив свою тяжелую руку на ее плечо.

- Ты была права, Аларет, тогда, в лесу - это был не я. Вернее, ярость была моя, но сила - нет. Прежде, я никогда так не поступил бы. И отчасти потому, что просто не имел силы.

- Но ты ведь понимаешь это! Гораздо хуже было бы, если бы ты отрицал все, и ни на мгновение не задумался бы. - она положила руку на его грудь едва ниже ран. Стэфан немного сожмурился от тянущей боли, и Аларет отдернула руку. На мгновение она зарделась.

- Но если я потеряю контроль - никто из вас со мной не справиться. - продолжил Стэфан - Сегодня я почувствовал ту силу, что течет во мне: это что-то страшное, безжалостное и неудержимое, страстно жаждущее крови. Я не хочу подвергать никого риску, и тем более не стану больше никем жертвовать. Достаточно уже погибло от руки Тельбота. Я не присоединюсь к нему.

- Ты уверен, что справишься? Ты понимаешь, о чем говоришь?

- Ну да. Ясно и отчетливо. - абсолютно простодушно ответил король.

- Я передам твои слова хранительнице. - немного озадаченно ответила Аларет - Она, между прочим, уже ждет тебя в храме. Поспеши.

- Я знаю, это будет непросто - объяснить все ей. Но я уверен, что у тебя получится. - в глазах Стэфана Аларет увидела надежду, и ее губы изогнулись в слабой улыбке. Она утвердительно кивнула.

- Спасибо! - ответил Стэфан, и, поцеловав Аларет в щеку, поспешил в храм, не заметив, как ярко засияли рисунки на ее лице от его поцелуя.

В храме Стэфана встретила хранительница, и жестом указала на очаг. Он сел на бревно напротив очага. Огонь горел не ярко, коричневато-красным огнем. Бревна, горящие в огне, тихо потрескивали, создавая ощущение уюта и безопасности. Хранительница сделала несколько кругов по залу, обмахивая стены пучком различных ароматных трав, тлеющих в ее руках. Дым клубился белыми волнами, лавиной спадая вдоль стен, и расплываясь по храму, словно волны морского прибоя по мокрому песку. Закончив обмахивать стены, она подошла к Стэфану, положила холодную руку ему на плечо, и прошептала:

- Закрой глаза и глубоко вдохни. - произнесла хранительница.

Он так и сделал. Когда он раскрыл глаза, вокруг него, кружась вокруг себя и рисуя узоры в воздухе, приподнявшись на носочки, затанцевала хранительница. Она изящно бросила в огонь дымящийся пучок трав. Они громко затрещали, вспыхнули синим огнем, обратившись в облако белого густого дыма, и в воздухе запахло упоительно сладкими пряностями. У Стэфана закружилась голова, и он опять закрыл глаза, а после, уже не смог найти в себе силы, чтоб открыть их. Его тело обмякло, перестало ему повиноваться. Оно стало легоньким, словно перышко. Стэфан почувствовал, словно воспаряет над землей. Бесконечное умиротворение окутало его сознание, и на сердце стало спокойно и радостно. Он услышал нарастающий шепот, доносившийся, словно из глубокого подземелья, нараставший клокочущим ревом, и уносящийся обратно в недра небытия. Прислушавшись, он разобрал голос хранительницы, громко бормотавшей неразборчивые слова. Ее монотонные мантры окунали Стэфана в мутное состояние транса, и вытаскивали его обратно - в реальный мир. Перед ним мелькали образы, проплывали знакомые лица, затем он погружался во мрак и забытье, после чего возвращался к пережитым событиям и вновь проживал их. Он переносился из одного времени в другое, из одного забытьго события к другому, от поступка к поступку. Одни образы были нечеткими и блеклыми, другие - яркими и отчетливыми. В некоторых воспоминаниях он был просто зрителем, смотревшим на самого себя со стороны, все чувства и мысли были приглушенными. Порой он помнил, как должен поступить и что будет после, но не мог заставить себя поступить так же, и сам менял свои воспоминания.