Артем Тихомиров: Дом под дождем

– Распухла. Мы думали, что сломана, но это был лишь вывих, несложный, – сказала графиня. – Мы применили греющую мазь.

– А за доктором насчет ноги посылали?

– Нет. Карл не видел в этом необходимости.

– А кто обычно приезжал к вам? Кто пользовал ваше семейство?

– Арес Манфеверд. Но недавно он переехал из наших краев, а нового мы не нашли, – сказала графиня.

– Сколько было времени, когда Уна нашла тело?

Элания обернулась, чтобы спросить у мужа, но он исчез. Даже я не заметил, куда девался Рудхор.

– Думаю было… Двадцать минут первого, – произнесла Элания. Ее лоб прорезали морщины. Горе прибавило ей лет. Красные пятна порядком портили лицо.

В это время мы с Эрной не спеша ехали к поместью, и я любовался пейзажем.

Наша быстрая, но скорбная делегация остановилась возле четвертых по счету дверей. Элания замотала головой, глядя на меня. Я понял, что она не решается войти. Эрна тоже не горела желанием любоваться на труп брата. До обеих женщин еще не дошло в полной мере, что сегодня случилось. С этого дня в доме все изменится. Если здешняя жизнь была счастливой, то ей пришел конец.

Я обратился к Элании, стараясь говорить как можно более весомо. Истерики мне ни к чему.

– Проследите затем, чтобы все слуги были готовы собраться по моему требованию.

– Зачем? – Голос тихий, надтреснутый.

– Опрос свидетелей – часть моего ремесла.

Неужели она забыла? Элания посмотрела на меня, но потом кивнула. Взгляд потух.

Передо мной выросла долговязая фигура бледного типа с бакенбардами. Тип курил короткую пеньковую трубку. Его глазки прошлись по моей фигуре. Губы скривились.

– Вы врач?

– Нет. Меня зовут Бэзил Хрофт. Я частный детектив.

– Вот как? Откуда же вы узнали обо всем?

– Динг, это старый друг Карла, он прибыл только что, – сказала графиня.

– Что ж, рад… Надеюсь, Миля вам понравится. Чувствуйте себя как дома.

Вот еще один, не испытывающий восторга от моего появления. Знакомая картина. Родственники и друзья жертвы обычно настроены агрессивно по отношению к сыщикам. Думают, что наша работа состоит в том, чтобы подозревать всех и каждого. Но отчасти, это правда.

К неприязни я привык. Меня такое отношение не особенно задевало.

– Я постараюсь чувствовать себя как дома. – Таков был мой ответ.

– Ну-ну.

Динг собрался уйти.

– Прошу вас не отлучаться из дома в ближайшее время, – добавил я.

Тип с трубкой поглядел на меня искоса. Знаем, мол. Затем хмыкнул и отправился по коридору, заложив руки за спину.

Потом из комнаты вышли еще двое. Изящная брюнетка под руку с господином, который очень походил на графа. Скорее всего, брат.

Элания первым делом представила нас. Господином оказался дядя Карла, Кемдор, который был младше Рудхора на три года. Брюнетка с карими глазами – его жена, Стелла. Видимо, супруга номер два, занявшая свободное место после смерти матери Динга. Дингу было двадцать восемь, почти ровня Карлу, а Стелле двадцать три. Наверное, она бы упала, если бы не поддержка. Кемдор был серого цвета. Оба жалели о том, что пришли увидеть труп своими глазами.

– Какое совпадение, – пробормотал Кемдор, кивая мне. – Вы приехали к своему другу и застали такое несчастье…

Что мне было ответить? Я пожал плечами.

– Теперь прошу извинить, я обязан заняться делом.

Брюнетка неотрывно смотрела на меня. Ни в какое сравнение с Эрной она, конечно, не шла, но личико милое, не утратившее еще детской округлости и наивного выражения. Вероятно, малышка и умом не особенно блистала.

Впрочем, я много раз видел такие лица, за которыми скрывалось совсем иное. Холодный расчет и сильнейшая ненависть.

Но поживем – увидим.

Я кивнул Сэдлфортам и вошел в кабинет.

Это было убийство.

Я вошел и сквозь запах табака почувствовал терпкий аромат свежей крови.

Карла убили метательным топориком и оставили умирать на кушетке, что стояла рядом с книжными полками, упирающимися в потолок.

Я остановился возле тела. Карл лежал головой к двери. Правая нога на кушетке, левая свесилась и каблук высокого сапога упирался в пол. На правой сапога не было. Вместо него – повязка. К табаку и крови добавился аромат согревающей мази. Штанина бриджей закатана до колена.

Левая рука Карла была на весу и все тело повернуто немного в левую же сторону. Правая замерла на бедре, словно он собирался залезть в карман, но не успел. Топорик торчал из груди. Лезвие прорвало белую рубашку. Кровь еще капала из раны, возле кушетки на паркете собралась приличная лужа, не меньше пинты.