Андрей Валентинов - ...Выше тележной чеки

Когда перевязка была окончена, Велегост хотел поговорить с воеводами, но внезапно почувствовал, как кто-то тянет его за руку.

– Кей! Можно тебя?

Голос Хоржака звучал странно – тихо и растерянно. Еще ничего не понимая, Велегост кивнул и прошел вслед за сотником за ближайший дом. Здесь собрались кметы, о чем-то тихо переговариваясь, а посреди, прямо на земле лежал темный плащ, из-под которого торчали остроносые огрские сапоги. Сердце дрогнуло.

– Кто?

Ему не ответили, и это молчание почему-то показалось самым страшным. Велегост медленно опустился на колени, рука потянулась к краю плаща, замерла.

– Нет…

Он уже понял. Все понял…

Лицо Айны было спокойно и сурово. Побелевшие губы кривились, как будто последняя боль не отпустила поленку даже после смерти. Скрюченные пальцы словно тянулись к горлу, в котором торчал обломок стрелы.

«…Я очень любить тебя, мой Кей! Очень любить!» Ладонь привычно скользнула по изуродованному лицу, и Кей еле удержался, чтобы не завыть от боли, как воет смертельно раненый волк. Безумие! Безумие, что Айны больше нет! Безумие, что он послал ее в бой, не уговорил, не приказал! Он слишком привык к ней, к тихой храброй девушке, неправильно выговаривавшей сполотские слова…

Что-то говорил Хоржак, но слова проносились мимо, не задевая сознания. Боль росла, перехлестывала через край, мутила разум. Айна выжила прошлой ночью, чтобы погибнуть сейчас – не в бою, не в жаркой сече. Проклятый Беркут все-таки попал ему в сердце!

Велегост поднял неподвижную ладонь девушки, прислонил к щеке, замер, затем поцеловал холодные губы и резко встал.

– Всех! Сюда!

Крик заставил людей отшатнуться, кто-то бросился в темноту, громко повторяя приказ. К Велегосту уже бежали старшие кметы, появился Савас, прибежал сонный и растерянный Ворожко.

– Слушайте все! – голос Кея окреп, налился металлом. – Что ждет мятежников, посягнувших на власть Кеев?

Тишина длилась миг – не больше, и вот прозвучало глухое, негромкое:

– Смерть!

– Что ждет псов, кусающих руку, что их кормит?

– Смерть! Смерть!

Велегост глубоко вздохнул. Смерть! Это же кричали те, кто убил Айну…

– Я предложил этим псам пощаду, но они сами выбрали свою участь!

– Смерть им, Кей! Смерть!

Растерянность исчезла, глаза кметов горели радостью, словно у охотников, обложивших дичь.

– Ветер с полночи! Приказываю сжечь это осиное гнездо! Тех, кто вырвется – рубить без пощады! Всех! Всех, кто выше тележной чеки!

Ответом был радостный вопль. Вспыхнул факел, за ним другой. Кей обернулся, бросил взгляд на обреченную Духлу:

– И да помогут нам боги! Сокол!

– Сокол! Сокол! Без пощады!

Крик ширился, гремел, темнота отступила, отброшенная трепещущим пламенем факелов. Велегост устало закрыл глаза, но свет проникал даже сквозь плотно сомкнутые веки. И вдруг он увидел поле, покрытое грязным, истоптанным снегом, редкий строй кметов, и молодого парня, которого только что назначил сотником. Сейчас Кей отдаст приказ, глаза волотича вспыхнут яростным огнем, и он поведет остатки сотни в ночь, чтобы убивать, убивать, убивать. Всех, кто выше тележной чеки. Всех! Всех…

Под сапогами чавкала липкая грязь. С утра пошел короткий дождь, загасивший последние угли, и пепелище затянуло удушливым сизым дымом. Наконец, дым исчез, и люди смогли войти через черный остов сгоревших ворот в то, что когда-то было Духлой. Поселок сгинул, превратившись в угли и пепел. Сквозь запах гари уже пробивался иной дух – удушливый смрад сотен разлагавшихся трупов.

Духла горела два дня. Ветер с полночи гнал пламя к обрыву, превращая дома под соломенными крышами в гигантские костры, чадящие густым черным дымом. Спасения не было. Тех, кто вырывался из огня, ждала скорая смерть от мечей и гочтаков. Наиболее отчаянные пытались спуститься в ущелье, но и там ждала погибель – сотня «легеней» Ворожко встречала беглецов острыми кольями. Над гибнущим поселком стоял дикий нестихающий крик сотен голосов. Он не смолкал ни днем, ни ночью, и стих лишь на третью ночь, перед тем, как пошел дождь.

Велегост неторопливо ехал по сгоревшей улице к центру, туда, где стоял дом Беркута. Ему уже доложили, что прочный камень уцелел, сгорела лишь крыша, но удушливый дым сделал свое дело – живых найти не удалось. Среди трупов нашли двух сыновей Беркута, но сам старик сгинул, то ли погибнув в огне, то ли каким-то чудом найдя дорогу в близкие горы.

Рядом, бок-о-бок, ехала на своем сером коне Танэла. Глаза Кейны, не отрываясь, смотрели на черные руины, лицо казалось бледным и неподвижным. Лоэн ехал чуть сзади, внешне спокойный, невозмутимый. Кей догадывался, что риттеру из далекой земли доводилось видеть такое. Может, и не раз, и не два.