Леонард Карпентер - Гроза Кровавого побережья

— Капитан, у них бедный груз, — объявил Джалаф Шах по пиратской традиции. — Там мешки ржи, по большей части сырой и пожранной жучками… — Он рассыпал горсть крепких зерен по палубе. — Вымоченные в соли шкуры и свиные туши, витые канаты, деготь, уксус и много вот такой грубой матросской одежды. Ни вина, ни шелка, ни хороших товаров, ни вещиц ручной работы… чего и следовало ожидать от такой шаланды. — Пожав плечами, он бросил стопку белья на палубу у шпигата. — Мы можем сжечь или затопить это судно. Разницы никакой.

— Можем? — Конан властно взглянул на него. — А как же эти досточтимые люди? Ты хочешь препроводить их за борт? — Он показал на голых, топтавшихся на месте гребцов едва заметным кивком головы. Самые агрессивные из рабов уже начали с подозрением поглядывать в их сторону, прислушиваться к разговору.

Джалаф Шах беззаботно пожал плечами, а потом замер под хмурым взглядом капитана.

— Эти рабы могут оказаться самой ценной вещью на борту, даже несмотря на их жалкий вид. Но пересадить их к нам на корабль и довезти до рынка рабов будет трудновато. — Он искоса оглядел гребцов на носу, наблюдавших за ним с откровенной враждебностью. — Рабы, отведавшие крови, — подпорченный товар.

— Это все, о чем ты думаешь?.. Достаточно! — Рассерженный Конан отвернулся от квартирмейстера и еще раз оглядел освободившихся гребцов. Большая часть рабов до сих пор оставались на нижней палубе, так и не раскованные.

Вдохнув поглубже, Конан заговорил ровным голосом, каким обычно отдавал команды:

— Не будем говорить о том, чтобы сжечь или затопить этот корабль! Не будем бояться рынка рабов, смерти от мечей или того, что вас отправят к берегу вплавь! — Говоря на гирканийском, Конан был уверен, что все присутствующие его понимают. — Эта галера, пусть и вонючая, чего-нибудь да стоит. — Тут Конан раздул ноздри, что вызвало довольный смех среди пиратов. Теперь напряжение битвы спало, а вонь осталась столь же непереносимой для любого, не привыкшего к ней. — И груз этого судна тоже не надо пускать по ветру! Вы — выжившие, вы — настоящие труженики, и стоите вы столько, насколько цените себя сами. — Конан перешел на место повыше, на край подвесного мостика. — Пищу — свинину, муку — можно съесть. Парусиной вы на первое время прикроете свои телеса; вы сможете постелить ее, чтобы спать. — Пока он говорил, из-за все возрастающего интереса к его словам рабы заволновались. — Деготь и канаты помогут вам использовать силу сухожилий должным образом. Я покажу вам, как это сделать. Кнуты… выбросите их за борт. Они нам больше не понадобятся!

При этих словах раздались крики одобрения и заволновались рабы на нижней палубе. Кнуты смотали с шей их мертвых владельцев и с громкими радостными криками выкинули за борт.

— Но цепи, ваши кандалы… — Конан выдержал достаточно долгую паузу, чтобы снова привлечь внимание толпы. — Оставьте их! Сберегите. Их можно перековать в мечи, чтобы содрать кожу с ваших врагов!

При этом заявлении безумное ликование началось на носу и на нижней палубе. До этого пираты были наготове, сжимая свое оружие, теперь же они расслабились, увидев преданность бывших рабов, когда те приносили пиратскую клятву новому капитану, — преданность, столь неожиданно проявившуюся у этих голых, умирающих от истощения изгоев.

Но дикие танцы и жестикуляция постепенно улеглись, позволив Конану продолжать.

— Знаете ли вы, что мы — пираты Красного Братства — не просто грабители морей. На острове — на севере — мы строим крепость, чтобы сделать безопасным залив у этого острова. Цитадель, которую мы возводим, когда-нибудь станет править всем Вилайетом. Это — свободный порт Джафар! Нам нужны мужчины и женщины. Не рабы, а свободные люди, готовые работать, иметь дело с товарами, поставлять оружие и провизию на наши корабли и укреплять наши бастионы. Те из вас, кого тошнит на море, если захотят, смогут изучить ремесло строителя, плотника, фермера. Знайте: пища, кров и работа в избытке ждут вас в Джафаре. Те, кто хочет плавать и сражаться, как мы, члены грозного Братства Пиратов, — вот ваш шанс покорить море! Мы собираемся окрасить и восточный, и западный берега — как владения тиранов Гиркании, так и Турана — собственной императорской кровью.

Снова раздались бешеные, радостные крики. Конан увидел, что его обещание добычи и убийств вызвало у всех рабов живой отклик. Он прикинул, что гребцы невольничьего судна в основном были выходцами из десятка диких народов, на которых охотились, как на животных, и продавали в рабство. Лица пиратов расплылись в скептических улыбках, хотя они тоже прислушивались к речам Конана и его хвастливым обещаниям с таким же удивлением, как и освобожденные гребцы. Однако Конан продолжал: