Constance_Ice - Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри поттер и орден Феникса)

Несмотря на эти мелочи, ничто, казалось, не могло испортить Гарри лето. Он и думать забыл об опасности, которая ему угрожала, забыл о яростно выкаченных глазах Ральфа МакАбра и свистяще-злобных интонациях Малфоя-старшего. Море было таким прекрасным, таким спокойным, а отдых - таким замечательным, что он решил, что никакому идиоту (даже если он - Упивающийся смертью) не придет в голову искать скрывающегося от него Гарри Поттера на курорте, кишащем пожилыми парочками. Рон поддерживал Гарри в этом. Вряд ли ему в жизни выпадал шанс так здорово провести время: кроме незабываемых каникул в Египте, он почти никогда и нигде так здорово не отдыхал. Вот только Гермиона постоянно оглядывалась по сторонам, вздрагивала, когда ее звали, а уже если кто-то дотрагивался до ее плеча, то она была способна вскочить с диким криком. К тому же у нее появилась привычка критиковать мисс Эвергрин.

- Неусыпная бдительность! - недовольно бормотала Гермиона. - О какой неусыпной бдительности может идти речь, если она совершенно не думает о том, что будет делать, если на нас кто-то нападет? Невозможно идти купаться и брать с собой палочку, а без нее какая защита? Она слишком много о себе воображает!

Гарри удивлялся, почему Гермиона так себя ведет, раньше она только восхищалась мисс Эвергрин. Когда он заговорил об этом с Роном, тот мрачно пожал плечами и заметил, что к Гермионе сейчас лучше не прикасаться, она стала хуже взрывастого дракла, а мисс Эвергрин, добавил Рон с восхищением, такая замечательная, что просто и представить невозможно, как к ней можно относиться плохо. Она где-то раздобыла гитару, и они с Роном вечерами просиживали на веранде рядом с пушистыми престарелыми кошечками, разучивая все новые и новые аккорды. Рон учился на удивление быстро, прилагал кошмарные усилия, чтобы достичь всего возможного за минимальный срок, и, как ни странно, ему это удавалось: мисс Эвергрин не раз с удивлением говорила, что, похоже, у Рона настоящий талант. Иногда у Гарри возникало подозрение, что Рон не зря так старается, к учебе он никогда не относился с такой ответственностью. Рон словно бы хотел произвести на кого-то впечатление, и помощь Валери Эвергрин придавала ему решимости и приводила в восхищение.

Похоже, с Роном был согласен весь мужской контингент пансионата. Невозможно было и шагу ступить в сопровождении мисс Эвергрин без того, чтобы не нарваться на какого-нибудь восхищенно любовавшегося ей старичка. Замужние дамы при виде ее мрачно хватались за пуховки и зеркальца, чтобы обнаружить причину, по которой их мужья оказывали таинственной незнакомке столько внимания, а престарелые синие чулки наперебой доказывали друг другу, что в юности были точь-в-точь, как она, и лишь обилие собственных достоинств помешало им найти подходящего жениха. Но таинственная незнакомка совершенно не интересовалась причиной такого ажиотажа вокруг нее, напротив, она вовсю занималась работой, которая ей была поручена. Днем она только и делала, что бдила вовсю, не выпуская ребят из поля зрения, а по вечерам читала огромное количество литературы (Гарри изумлялся, откуда она ее брала, и был втайне уверен в том, что для того, чтобы протащить на курорт такую кучу книжек она воспользовалась заклинанием "Минимайзус", чтобы уменьшить всю свою библиотеку). Кроме того, она получала громадные пачки писем, читала кипы магловских газет, и, по-видимому, постоянно была в курсе дела. По ночам и ранним утром к ней прилетали не только разнообразные совы, но и летучие мыши, голуби, а один раз к ним в окно плюхнулся и затормозил на журнальном столике большой взлохмаченный ястреб. Ястреб принес письмо от Аластора Моуди. Старый аврор писал, что МакАбр сидит в Азкабане в ожидании суда, и, хотя за него поручается его дальний родственник, мистер Люциус Малфой ("Вот уж неудивительно!" - воскликнул Рон, узнав об этом), кажется, вывернуться ему не удастся: его участие в организации убийства Каркарова уже доказано. Остаток письма Валери Эвергрин прочла про себя, а потом нахмурилась и надолго задумалась.

Потом, пока Гарри и Гермиона кормили задыхающегося от долгого пути ястреба кусочками кровяной колбасы, она села писать ответ Дикоглазу. Судя по всему, случилось что-то серьезное, потому что после того, как ястреб Моуди отправился в обратный путь, она, мрачно собирая полотенца в пляжную сумку, сообщила:

- Пора отсюда уходить. Мы слишком примелькались.

В ответ раздался разноголосый вой. Уезжать никому не хотелось.