Норман Сеймон - Шаман

Анзе неоткуда было ждать помощи. Окажись поблизости хоть кто-то из смертоносцев, они примчались бы к нему на помощь со всех ног, в этом не было никаких сомнений, но никто не появлялся, а значит - он совершенно один. Самка скорпиона наступала, выставив вперед клешни и чуть отведя за спину жало, паук медленно отползал.

Нет, он не потерял подвижности. Смертоносец - не человек. Лапы отрастут снова, после ближайшей линьки он опять станет восьмилапым. Во-вторых, шесть лап хоть и хуже, чем восемь, но не настолько, чтобы паук почувствовал себя уязвимым. По крайней мере, в возможности скрыться от скорпиона бегством Анза не сомневался. Проблема была в другом: паук не знал, как самка поступит со своим погибшим другом. Что, если ей вздумается его просто съесть, а начать именно с клешней? А ведь они обещаны Элоиз.

И еще одно… Боль. Страшная боль мучила паука и заставляла его мечтать о возмездии. Смешно - разумное существо собирается отомстить бессловесному низшему насекомому, но факт остается фактом: смертоносцы не прощают своих обид никому, и Анза не собирался нарушать традиции.

Скорпион подошел вплотную и угрожающе щелкнул клешней. Паук вовремя подтянул к себе лапу и просчитал новый план атаки. Может быть, и в прошлый раз стоило поступить именно так… Более действенно, но рискованно. Так, как сейчас, когда разъяренное существо ударит ядовитым хвостом. Обязательно ударит, не может не ударить!

Так и вышло - отсутствие разума лишает низших насекомых возможности действовать неожиданно. Анза грациозным движением успел убрать тело с линии атаки за кратчайшее мгновение до укуса. Причем убрать лишь головогрудь и брюшину, оставив на месте все шесть лап для упора. Резкий рывок - и вот он уже вцепился лапами в хвост скорпиона, заставив того, возвращая жало в исходное положение для нового удара, могучим усилием вздернуть паука на собственную голову. Смертельный укус не заставил себя ждать.

От боли у восьмилапого потемнело в глазах. Болели от сильного рывка лапы, страшно ныли перекушенные суставы, но самую лютую муку доставлял сломанный клык, упершийся в хитин скорпиона. Пронизанная ядом жертва рухнула, согнув ноги, но еще более жалким комком повалился рядом истерзанный паук.

Он не знал точно, сколько времени пролежал в неподвижности, но солнце еще не зашло, когда Анза осторожно поднялся на шесть лап и двинулся к поверженным скорпионам. Дорого же далась ему победа!

Долго, очень долго смертоносец отгрызал клешни, все четыре, чтобы отнести их рыжей взбалмошной девчонке. Еще дольше ел сам - ел с наслаждением, поглощал врага. Паук не мстил -мстить неразумным существам бессмысленно, - он просто впитывал в себя силы убитых. Так поступают все восьмилапые, а значит, человеческого в нем было совсем немного. И сознавать это было приятно.

Турну действительно хотелось быть сегодня спокойным и благодушным, стоять в сторонке и с напускной свирепостью покрикивать на зарвавшихся охотников. Так бы все и было, если бы не Клас, на которого он то и дело бросал подозрительные взгляды из-под спадающих на глаза седых прядей. Парень не пел, не смеялся над шутками, хотя и старался улыбаться вместе со всеми, и оттого особенно было заметно, какой он стал чужой.

Турн посмотрел на Ма и тут же встретился с ней глазами. Старуха как будто ждала этого. В ее взгляде было какое-то требование, но какое - этого отец племени не хотел пока знать. Он слишком любил Класа. Точнее сказать - того Класа, прежнего. Раньше чем понять, чего хочет от него старейшина женской цепи, он должен привыкнуть к новому, чужому человеку, надевшему маску симпатяги-недотепы - того Класа, который уже никогда не вернется. А уж тогда старик решит все сам. Хоть Ма и старше его, и, пожалуй, права, однако не во время же пиршества затевать такие дела… Ведь это Гусеница Класа. Того славного парня, который только и успел, что стать охотником и найти свою первую Гусеницу…

Турн снова поискал глазами чужака, но не нашел на прежнем месте и обеспокоенно протолкнулся к мало-помалу терзаемой копьями туше. Спросил у охранника, тот указал рукой в сторону.

Клас стоял поникший, опустив руку с куском мяса вниз, и сок капал в траву. Длинная тень парня устремлялась на восток, и он будто бы отправился за ней - туда, где…

Турну показалось было, что он видит там, вдалеке, какое-то движение в Степи, но это могло быть просто крупное насекомое… Старик сморгнул набежавшую слезинку, и все исчезло. Все, кроме уверенности, что чужак смотрит туда не просто так. Что-то придет оттуда, не сегодня, так завтра, и если он не знает, что именно, то чувствует - наверняка. Но явно что-то знает, знает… У него стали совсем другие глаза, непохожие на те, что были у прежнего, такого знакомого мальчика.