Крис Вудинг - Шторм-вор

– Плчт дньг, – проскрипел кодировщик. Турпан покачал головой.

– Мало.

Кодировщик не шелохнулся. Невозможно было понять, что у него на уме. Все его тело покрывали пластины экзоскелета, похожие на хитиновый панцирь, лица было не разглядеть из-за шлема, сделанного из гладкого черного материала, сквозь забрало виднелись только глаза – выпуклые, ничего не выражающие, горящие бледно-голубым светом. Равнодушный механический голос доносился из круглого зарешеченного отверстия на впалой груди кодировщика.

– Чнь хрш, – произнес он и продолжал отсчитывать пластинки.

Кодировщики вообще были существа загадочные – отчасти люди, отчасти машины. Никто не знал, сколько в них на самом деле осталось человеческого. Кодировщики хотели, чтобы их считали живыми машинами, вроде голема, но подобными технологиями обладал только Протекторат. Кодировщики стыдились своей человеческой сущности и прятали ее за броней из высокотехнологичных материалов.

Кодировщики поклонялись механическому богу и стремились походить на него. Они верили, что их бог живет в Осевой Цитадели, точнее, в генераторе хаоса, а вероятностные шторма и призраки – это проявления его гнева. Кодировщики посвящали всю свою жизнь тому, чтобы уловить промысел божий в микросхемах и передаточных числах редукторов. Поэтому они всегда охотно покупали всяческие сложные приборы. Вот Турпан и принес одному из них свои детекторные очки в надежде выручить достаточно денег, чтобы им с Моа хватило на дорогу вверх по Западной артерии.

Сами того не подозревая, Турпан и Моа повторяли путь, который Бейн и Ваго совершили прошлой ночью.

– Двльн? – спросил кодировщик.

Поклонники механического бога пропускали все гласные в словах, так что понять их было нелегко, но у Турпана был богатый опыт.

Он смахнул пластинки в сумку.

– Вполне.

Заключив таким образом сделку, Турпан и Моа вышли из мастерской в тусклое, серое утро. Дома здесь, на улочках, уступами спускающихся к каналу, были невысокие, в три-четыре этажа, фасады их занимали витрины магазинов. Обветшавшие лестницы и мостики скрипели под сапогами прохожих, снующих по узким улицам. В воздухе стоял запах рыбьих потрохов и гнили.

Турпан и Моа спустились с четвертого этажа, где находилась мастерская, и направились к причалам. Баржи и буксиры медленно отплывали вверх по каналу, держа курс на Осевую Цитадель или к меньшим каналам, сетью опутавшим город. Вниз по течению никто не плыл – там, на западе, высилась городская стена. Гигантские водозаборники всасывали воды канала и выплевывали их по ту сторону стены.

Моа брела вслед за Турпаном по булыжным мостовым, зажатым меж домов из темного камня и металла, вниз, к набережной. Оба молчали. Турпан, собственно говоря, не разговаривал с ней с тех пор, как согласился отправиться на поиски Ваго. Похоже, он решил таким образом наказать девушку. Моа некоторое время терпела, но вскоре молчание стало невыносимым.

– Все образуется, Турпан, – слабом голосом сказала она. – Вот увидишь. Мы вернем Ваго.

– И что потом? – фыркнул он. – Потом ты сядешь на корабль и тебя убьют. Один из трех, помнишь? Или ты забыла, каковы шансы убежать из Орокоса живой? – Он сердито смотрел прямо перед собой. – И это еще если Чайка не ошиблась в расчетах.

Моа хотела возразить, но он перебил ее:

– И еще одно: что, если она права насчет Ваго? Что, если он и правда враг? Что мы о нем знаем? Ничегошеньки! Если он и правда в Нулевом шпиле, – а мы знаем об этом только от девочки на картине, – тогда он, возможно, уже выболтал все о Килатасе и о нашем артефакте.

Моа нечего было ответить на это, и они вновь погрузились в молчание. Турпан был прав. Теперь она поняла, что никогда-никогда не сможет убедить его плыть вместе с ней. Он скорее согласится потерять ее навсегда, чем признает, что у плана Чайки есть хоть какой-то смысл. Если бы Моа могла заставить его увидеть то, что виделось ей, – прекрасную землю, раскинувшуюся, возможно, сразу за горизонтом!.. Если бы он мог заглянуть в ее грезы, то понял бы: эта земля стоит того, чтобы рискнуть всем. Но словами этого не передашь. Любые слова будут для Турпана пустым звуком.

Только теперь, когда между ними разверзлась пропасть непонимания, Моа впервые осознала, как крепко переплелись их с Турпаном жизни. Они всегда были вместе и больше всего на свете боялись расстаться. А сейчас их дороги расходятся. Сначала Ваго, потом Чайка и, наконец, самое главное: мечты, которые оказались у них такими разными…