Крис Вудинг - Шторм-вор

Плечи голема поникли.

– Почему вы с нами так обращаетесь? – спросил он глухо.

Бейн рассмеялся, но чувствовалось, что вопрос удивил его.

– Что ты имеешь в виду?

– Да все это: гетто, и то, как людей оттуда уводят, а они никогда не возвращаются. Почему?

Бейна перестал смеяться.

– Потому что вы разрушаете наш мир. Ваго встретился с ним взглядом и увидел, что шеф тайной полиции на сей раз совершенно серьезен.

– У каждого человека есть мечта, – сказал Бейн. – Я мечтаю о мире порядка, где все на своем месте и все работает, где люди могут безбоязненно ходить по улицам. Об обществе, где все граждане счастливы, потому что им ничего не грозит, ведь они знают: мы стоим на страже их благополучия.

Бейн нахмурился, и Ваго услышал в его голосе отвращение и ненависть, когда тот заговорил снова:

– Все, чего я хочу, – это общество порядочных и здоровых людей, и чтобы у каждого была работа и достаточно еды, чтобы есть досыта. Но вы, грязное отребье, вечно вставляете мне палки в колеса. Нищие людишки, хилые людишки, людишки, у которых тяга к преступлениям в крови и которые рожают новых преступников… Почему мы должны делиться с вами пищей и местом под солнцем? Разве ты не понимаешь, как мал Орокос и как много людей на нем? Наши гидропонные фермы работают на пределе. Наши уловы рыбы уменьшаются с каждым днем – даже море не может кормить всех нас вечно. А тут еще и призраки могут объявиться в любую минуту где угодно, так что невозможно наладить надежное снабжение. Выродки вроде тебя – это пиявки, которые норовят обескровить наш город, и мы больше не можем этого терпеть! Ваго молча смотрел на него.

– Но мы не можем просто перебить вас, – продолжал Бейн. – Узнав об этом, граждане подняли бы мятеж. Поэтому мы уничтожаем вас по-тихому. Забираем по нескольку человек, а потом закрываем одно гетто и переселяем всех оставшихся выродков в другое. Однажды Орокос проснется, а вас просто не будет. Не будет нищих, калек, преступников. Все будут счастливы и довольны. А после того как мы победим призраков, наступит новая эра. Эра мира и порядка, эра процветания и совершенства, подобная той, что была до Угасания.

У Ваго остался только один вопрос:

– Что стало бы со мной, если б я не вызвался участвовать в вашем эксперименте? Что происходит со всеми, кого уводят?

На суровом, словно высеченном из камня лице Бейна не мелькнуло ни тени сомнения в собственной правоте.

– О, это самый тонкий момент. Как я сказал, у нас не хватает пищи на всех, и тратить ее на выродков было бы глупо. Питательная каша, которой мы их кормим, чтобы не дать умереть с голоду и не позволить бунтовать… сделана из тех, кого мы уводим.

Ваго опустил голову, тень упала на его лицо. Слишком много ужасного узнал он за этот день. Слишком много всего. Бейн подал знак агентам у двери, и те подошли ближе, держа голема на мушке.

– Пойдем, Ваго, – сказал он. – Скоро ты поймешь, что все это к лучшему. Вот что сделает машина. Она поможет тебе понять.

Сломленного, раздавленного непомерным грузом жестокости этого мира, Ваго увели, чтобы окончательно превратить его в суперсолдата. В машину для убийства.

Моа нервно переминалась с ноги на ногу, оглядывая мрачный интерьер мастерской кодировщика. Турпан не спускал глаз с владельца заведения, который отсчитывал платиновые пластинки на металлическом прилавке, слабый утренний свет проникал в узкие щели окон за его спиной. Было холодно, но на душе у Моа царил куда более страшный холод. Тоска такая, что хоть в петлю…

Осталось четыре дня. Четыре дня до отплытия. Если Моа не успеет, она упустит единственный шанс осуществить свою мечту.

Их выгнали из Килатаса с позором. Провели по извилистым переходам мимо стражников с суровыми лицами, через ворота под неодобрительными взглядами часовых. Моа почти всю дорогу проплакала, но никто не спешил ее утешить. Даже Турпан держался отчужденно, но его она как раз понимала. Он согласился помочь ей проникнуть в Нулевой шпиль. Согласился рискнуть своей жизнью и мечтой о богатстве – и все ради того, чтобы вернуть Ваго, который ему никогда не нравился, ради того, чтобы Моа могла вернуться в Килатас и уплыть, покинув Турпана навсегда. У него не было абсолютно никаких причин ввязываться в охоту на голема. Он отправился с Моа лишь потому, что она так хотела.

И это было для нее тяжелее всего. Моа и не думала, что может быть такой эгоисткой. Как она могла требовать от Турпана подобной жертвы? А с другой стороны, что ей еще оставалось? Ей была нужна помощь Турпана, чтобы найти Ваго. А вдруг голем попал в беду? Моа искренне привязалась к Ваго и не хотела бросать его на произвол судьбы, что бы там ни говорил про него Турпан.