Владимир Лосев - Месть Демона

— Костя не был воином…

— Скажем так, он был наемником, хоть и не совсем в том смысле, что мы в него вкладываем. Я опечален. Неужели все это время я учил вас только убивать, думая, что учу другому образу жизни? Я пожал плечами:

— Я не убивал Костю, и не знал, что он ваш ученик. Убивало мое тело, а одно ли это и то же, что и я, нам и нужно выяснить.

Костя виновен в смерти ангела. Я жалею о том, что его убило мое второе «я», а не я сам. У меня бы просто не получилось, он был умелым бойцом, легко двигался и уходил от ударов, кроме того, был вооружен. Мне бы против него не выстоять…

— Вероятно, так оно и случилось бы, — тренер встал. — Костя был хорошим учеником и подавал большие надежды. Жаль, что выбрал себе не ту профессию. Но как я сказал, иногда не мы выбираем себе путь, а нас по нему ведут.

Извини, Максим, но больше я не могу с тобой разговаривать. Мое сердце наполнилось горечью, и поэтому не может быть объективным. Проводи меня до дома, по дороге, возможно, удастся продолжить разговор, когда я отойду…

Николай Васильевич попрощался с Сергеем и детьми, и мы вышли из спортзала через заднюю дверь, разговаривая о каких-то пустяках.

Может, мне показалось, но после нашего разговора он словно потерял бодрость и стал казаться тем, кем и был, человеком, который перешагнул за шестьдесят лет, больным, усталым стариком…

Едва прошли сотни метров, как тренер неожиданно замер, остановился и тронул меня рукой. Столько было в этом жесте доброты, мягкости и осторожной бережливости!

Я остановился, еще продолжая что-то возбужденно рассказывать. Слова упали у моих ног, пустые, глупые, уже не имеющие того смысла, которым были наполнены мгновение назад.

Все вокруг изменилось, мгновенно стало другим. Воздух запах осенней прелой листвой. Асфальт под ногами начал источать запах тысяч ног, которые прошли по нему за долгий бесконечный день…

Мое сердце остановилось, какое-то мгновение колебалось, не зная, как себя вести, потом застучало ровно и быстро, как хорошо отрегулированный дизель.

— Там стоят трое, — произнес Николай

Васильевич равнодушно, не изменившись лицом, глядя вперед, потемневшими глазами. Я почувствовал запах пота, выступившего на его сухой старческой коже. — Вероятно, пришли за тобой. Мне кажется, я слышу их мысли.

Возможно, ошибаюсь. Что станем делать? Они нас пока не видят…

— Мы вместе ничего не будем делать… — покачал я головой. — Это моя проблема, и с ней разберусь сам. Вам лучше вернуться в спортзал…

Разберешься с ними как на автостоянке? — спросил тренер с неожиданно проснувшимся интересом. — Ситуация примерно одна и та же, там было трое и здесь тоже. А как ты передаешь управление своим телом тому, кто находится в тебе?

Я достал из безрукавки пластиковую бутылочку:

— Здесь примерно семьдесят грамм спирта, это отключит мое сознание часа на три…

— Но ты же не позволишь себя убить?

— Я могу и позволить. Но тот, кто живет во мне, убьет всех, кто попытается искалечить наше общее с ним тело…

Интересно будет понаблюдать, — Николай Васильевич оживился, передо мной снова появился, было, исчезнувший воин. — А как быстро подействует на тебя алкоголь?

— Не могу сказать, обычно не замечаю перехода, а когда возвращаюсь, то ничего не помню.

— Очень хорошо, даже лучше, чем я ожидал. Постараюсь все увидеть и запомнить, и тогда возможно пойму, кого ты носишь в себе.

— Я уверен, что тот, кто живет во мне, не оставляет свидетелей. Боюсь, что он может убивать всех, кто находится с ним рядом…

— Тогда отойду подальше, вернусь обратно в спортзал, буду наблюдать оттуда. Он не побежит за мной?

— Не знаю, думаю, что нет, у него будет, кем заняться без вас, впереди все-таки трое и с оружием…

— Корейские монахи-воители с голыми руками бросились на японцев, вооруженных винтовками, и все погибли, их было восемьсот человек. Японцы были потрясены этим подвигом и похоронили их в одной могиле с большими почестями…

— Зачем вы мне все это говорите?

— Не знаю, кто живет в твоем теле, но вряд ли ему известно о силе современного оружия…

— У него вся моя память, об этом не беспокойтесь.

— Я не хочу оставлять тебя против трех вооруженных противников, хоть и понимаю, что стар и буду только обузой, — лицо тренера изменилось, стало более сосредоточенным. — Да и что-то внутри меня говорит о том, что лучше наблюдать за этим боем со стороны. Судя по твоей уверенности, помощь потребуется тем, кто на тебя нападет, а не тебе.