Виктор Поповичев - Транс

Глаз тролля вспыхнул голубым огнем. На его поверхности появилось изображение карлика Ники. Он стоял на залитой солнцем лесной поляне и длиннющими руками гладил ветви ягодного куста. Движения были ласковыми, нежными, словно не куст перед ним, а живое существо… Карлик вдруг насторожился, в глазах ужас. И он… Он стал подпрыгивать… Глаз тролля вновь вспыхнул и погас.

– Черный послал карлику Ники сигнал боли, – пояснил я. – Он и меня таким образом мучил.

– Теперь и здесь ясность, – сказал Яков. – Черный знал, что творил. Ники выказал слабость, решив, что этим он предал нас. Вот и наложил на себя руки.

– А я прыгал и не чувствовал себя предателем. Что тут такого?

– Ники, как и всякое существо в нашем мире, предпочел смерть грубому насилию над волей. Он стал самоубийцей.

– Внимание! – Махишасура показал лапой на тролля.

На этот раз изображение было расплывчатым, как в тумане. Продольные полосы делили возникшую картинку на несколько частей: Яков ловко вскарабкался на спину тролля и стал раскачивать обоюдоострую пластину на его хребте. Изображение становилось ярче, четче. Наконец застыло четким кадром: паукообразное существо пялилось на нас с экрана окулярами… Через несколько секунд членистоногое зашевелилось, словно его охватил озноб… Исчезло изображение и… Черный, если это был он, стоял – или висел? – перед пультом, похожим на корыто… Студнеобразная масса существа стала таять, растекаясь по пульту, накрывая мигающие разноцветными огоньками кнопки, и… закипела. Это было именно кипение серой, довольно вязкой жидкости – вспучивались большие разноцветные пузыри и лопались, летели брызги… Изображение Черного пропало, появились ряды цифр, графики.

– Передача информации, – пояснил Яков. – Черный шлет кому-то отчет. Мы записали несколько десятков сигналов. Кое-что удалось разгадать. По крайней мере, ясно: Черный не имеет полномочий представлять какую-либо цивилизацию. Он – частное лицо. Более того, боится соотечественников, наказания и еще чего-то. Он вне закона. Пельдоиви удалось расшифровать часть информации, посланной Черным компаньону, – цифры, говорящие о численности населения Земли. А те, что ты видишь сейчас, – Яков кивнул на экран в глазу тролля, – перспектива прироста населения до 2072 года.

– А паук? Паук, которого мы видели минуту назад?

– Сторож, нафаршированный смертоносной техникой. Ники видел, как паук превратил в пыль оборванца, случайно прикоснувшегося к фундаменту Башни металлическим стержнем.

– Сухорукий – фантом, если я правильно понял. Как мог фантом совершить самоубийство? – спросил я.

– Даже у фантома сохранилось чувство гордости. Глаз тролля потух.

– Однако, – произнес я задумчиво. – Силен, бродяга.

– Силен, говоришь?.. В кузнице Альбериха куются наконечники для стрел. Приятели Пельдоиви роют под логовом Черного пропасть. Не пройдет и полгода, как Черный и весь его город провалятся в преисподнюю. И миллионы стрел пронзят пространство над рухнувшим городом. Сотни тысяч закованных в металл и вооруженных металлом демонов возьмут гибнущее логово в непроницаемое кольцо… Черный боится металла – город упадет в клетку, на которую будет нахлобучена железная сфера. Ее уже готовят подручные Альбериха и тролли Севера, лучшие кузнецы планеты. Но… Это крайний случай, до которого может не дойти, если тебе удастся придумать более простой способ обезвредить Черного.

Я был поражен перспективой, нарисованной Яковом.

– Масштаб, конечно, планетарный. Только жаль жителей обреченного города. Хоть они и преступники. Опять же и ребенок: одна из женщин города беременна. С ней как быть?

– Мы позаботимся о людях, прежде чем свершим задуманное, – сказал Махишасура.

– Ну что ж… Я готов к бою. – Я не к месту хохотнул. Ну в самом деле, что за абсурд: Черный, джинны, гномы, вооруженные луками. Да, я вижу тролля, Якова, но какие физические законы и биологические могут гарантировать материальность этих существ? Вот он, Махишасура, смотрит на меня… Образ джинна стал расплываться. Неожиданно возникший в воздухе туман густел, размывая очертания демона. Небо резко потемнело, и мне показалось… я вижу потолок в горнице бабы Ани. Темное пятно на потолке обретало черты лица Еремеева. «Махишасура», – прошептал я мысленно, массируя глаза ладонями. Что же случилось? Откуда Еремеев? Он уже проявился перед глазами. И я даже пытался расслышать слова, которые выкрикивал старатель, глядя мне в лицо.