Виктор Исьемини - Под знаменем Воробья

Алекиан довольно-таки хмуро оглядел зал и кивнул. Заиграла тихая спокойная музыка, слуги распахнули двери — и двое поварят внесли «главный пирог». Весь стол был уставлен яствами, однако пиршество могло начаться лишь после того, как хозяин стола, герцог Алекиан вонзит нож в это роскошное блюдо, искусно выполненное в виде города, обнесенного стеной… Поварята не спеша пересекли зал, подошли к столу — и водрузили пирог на специально оставленное для него место. Санелана улыбнулась хмурому мужу, Алекиан не мог не ответить ей улыбкой. Затем герцог взял в руки нож с серебряной ручкой, украшенной жемчугом, такую же роскошно выполненную двузубую вилочку (тоже нововведение герцогини) и, слегка привстав, занес свое оружие над пирогом…

Бам-м!!! — громкий звук гонга пронесся по залу, заставив смолкнуть музыкантов. Коклос не глядя сунул гонг слуге и важно вступил в зал.

— Ваше высочество, не ешьте этого пирога! — воскликнул он.

— В чем дело, Коклос? — Спросил герцог. — Тебе не кажется, что на этот раз ты несколько переборщил?

— Алекиан, — поджала губки Санелана, — ты же всегда ему много позволял. Не сердись на него и в этот раз… Хотя он и испортил обед своей выходкой.

«Ага, голубушка — подумал шут, — ага! Сейчас мы поглядим, стоило ли тебе так ловко настраивать братца против меня или же этого делать тебе не следовало…» Вслух же он объявил:

— Ваше высочество (поклон)… Ваше величество (поклон Ройнрику V)… Добрые гости… Прошу простить меня, но я обязан исполнить долг! Уберите собак!

Как ни странно, но по слову шута в зал вошли несколько слуг и гвардейцев — и принялись уводить здоровенных псов, которые по традиции могли свободно бродить по дворцу, а сейчас собрались в пиршественной зале и ожидали объедков. Собаки неохотно дали себя увести от накрытых столов, поскольку рассчитывали на угощение. Гости зашушукались, удивленные донельзя происходящим. Удивлена была и сама герцогиня, поскольку такое подчинение слуг и солдат приказам шута было трудно объяснить. А сам шут, ничтоже сумляшеся, обернулся и махнул рукой. Повинуясь этому жесту, слуга втащил в залу на веревке какую-то дворовую шавку. Перепуганный пес рычал и упирался. Коклос все так же невозмутимо проследовал к столу и, выхватив у удивленного Алекиана вилочку, подцепил с огромного блюда кусок мяса. Затем кусок был брошен под самую морду собаке, ошалевшей теперь совершенно от превратностей судьбы. Пес недоверчиво обнюхал мясо, затем жадно схватил его и принялся жрать, давясь, порыкивая и кося глазами по сторонам. Все естественно ничего не понимали, но машинально следили за жрущей собакой. Вдруг пес взвизгнул, лег на бок, вздохнул, словно усталый человек, дернулся и замер. Стало так тихо, что вздох умирающей собаки — совершенно человеческий такой вздох — прокатился по залу не хуже звона гонга…

Вечером Ингви, лениво шевеля прутиком уголья в костерке, важно вещал:

— Представление удалось на славу… Теперь, конечно, принц Ленота побоится трогать такого великого колдуна, что вызывает легендарных чудищ из пучины. Его удар обрушится не на крепость, что в устье Уи, поскольку с налету ее не возьмешь, а людям принца нужно будет спешить. Значит, пострадает Керт. Забавно, правда? Опять ему непруха из-за чар колдуна… Ну а нам остается подумать, как спасти этого дядю с его отрядом… Мы ведь не дадим ему пропасть, верно?

Говорил Ингви достаточно громко, чтобы его могли слышать у соседних костров, где коротали вечерние часы рядовые.

— Капитан, — спросил Кендаг, — а какова вообще будет стратегия предстоящей схватки? Я, по правде говоря, так и не понял, зачем Брак дробит силы — ведь если собрать всех солдат и дружинников, что в его распоряжении — получится довольно значительный отряд.

— Я особенно не задумывался, но по-моему наш поп не имеет в виду сорвать высадку людей принца и отразить их здесь.

— А как же?

— В любом случае, даже если собрать всех вместе, как ты сказал, все равно у принца будет людей вдвое, втрое больше. Можно бы, конечно, созвать ополчение сервов, как делают в некоторых областях империи, но сейчас в разгаре полевые работы — попы не хотят отрывать крестьян от дела. Да и не доверяют они своим мужикам. Короче говоря, мы здесь, — тут уже Ингви понизил голос, — не для того, чтобы отбить врагов, а чтобы их задержать. Мы держим их два, три часа, может больше — большего от нас не ждут.

— А сможем?

— Конечно, это вполне реально. Они ведь не смогут напасть всей силой. Пустят, я думаю, вперед такое же, как и мы, пушечное мясо, наемников. Те очистят пляж, а затем уж подойдут грузовые суда с кавалерией на борту. Благородные господа сойдут на берег, наденут латы, сядут на коней, развернут знамена… Ну, сперва, конечно, сбегают в кусты — слить. А потом уж латы, кони и прочее. Так что быстро они не соберутся. Логично?