Дмитрий Володихин - Полдень сегодняшней ночи

– Он не забыл.

– Не важно, забыл он или нет. Важно было исполнить свой долг. Я доволен. Послушай, Паша, помоги мне совершить один маленький грех, пожалуйста. Я не могу никого взять с собой, но…

Бойков никак не решался выговорить. Стыдился? Все еще не мог помирить себя с тем, что ему больше не ходить по этой земле? Наконец, продолжил:

– Я сойдут на нет в какой-нибудь придорожное канаве у номерного шоссе. Тела в таких случаях не остается, хоронить нечего. Мне, Господи прости, чудовищно обидно: никто не будет знать и видеть, когда меня не станет. Вот, посмотри сюда… – он показал на «приемник», – эта лампочка (дотронулся до зеленой) – я, а та (дотронулся до красной) – он. Если у меня все получится, погаснут обе. Если нет, только зеленая. Примерно через час или чуть меньше.

– Ты улыбаешься? Почему ты улыбаешься?

– Кажется, я додумался до одной важной вещи. Или дочувствовался. По всем правилам и законам я исчезну навсегда, ничто не останется от меня, душа сгорит. Так?

– Так.

– Но Он выше всех законов. Он – любовь. И, значит, Он меня вытащит. Я погибну, сгину, уйду в небытие. Но я останусь жив, уцелею, вернусь. Я не знаю как. Я не вижу способа сочетать несочетаемое. Умереть – и выжить, как это возможно одновременно? Невозможно. Но, наверное, существует высшая непостижимая логика, где все возможно… Ведь Он выше всех законов. Вот я и улыбаюсь.

– Ты… ты, воевода… знаешь, Бойков, ты очень хороший человек.

– Хотелось бы надеяться.

– Это правда.

– Все, прощай. Не хочу задерживаться…

Четверть одиннадцатого он покинул базу «Айсберг-2». Мечников сел за стол и глаз не спускал с «передатчика». Уходили минуты, тянулась тоска ожидания. Воевода мог с ним связаться, но, видимо, в этом не было смысла… О! Зеленая лампочка потускнела и перестала мигать. Свет ее едва видно. Значит, жизнь уходит из воеводы полноводными струями. Значит, он проиграл. Вот вся зелень собралась в одну тонкую гаснущую искорку. Нитка света затрепетала, как мотылек трепещет крылышками, уже обожженными пламенем… Исчезла.

В тот же миг, разом, безо всяких прелюдий, погасла и красная лампочка. Завеса покинул Срединный мир.

Все-таки победа. Победа! Бойков добился своего.

Минус четыре. На часах стоял полдень.

«Знаешь, Бойков, ты очень хороший человек…» – «Хотелось бы надеяться…» – «Это правда.» – «Все, прощай. Не хочу задерживаться…»

Возможно, он вернется через пятнадцать лет. Возможно. Вернется и займет свой терновый престол. Но прежде минет пятнадцать долгих лет, а может и все двадцать, Бог весть… Сегодня надо собрать дружину, поговорить с людьми, связаться с соседями. Плоть войны должна жить.

Шесть… пять… четыре… три… два… один… пошел!

Москва, 1999-2000