Константин Бояндин - Куда уходит вчера

Девушка взяла в руки большой клубень и закрыла его ладонями.

— Ты спрашивала его о том, что такое хелауа ? — спросил воин, ловко закапывая часть оставшихся в горячую золу.

— Спрашивала, — ответила та равнодушно.

— Я понимаю, он не ответил.

— Правильно понимаешь.

— Подлинный ольт, — произнёс воин и, осторожно сняв с себя рюкзак, положил его поодаль. — Необычный человек. Жаль только, что слепой. Это должно быть ужасно.

— Он, похоже, не так слеп, как кажется, — возразила девушка, не разжимая ладоней. — Так что по поводу моего предложения? Ты действительно поможешь мне вернуться домой?

— После возвращения в Меорн — да.

— Ты всегда держишь слово?

— До настоящего времени считал, что всегда.

— Держи, — девушка разжала ладони, и на траву перед Ривллимом упал дымящийся, потрескавшийся, превосходно приготовленный клубень.

Воин долго смотрел на неё, не произнося ни слова.

Во сне он встал с лужайки, на которой уснул рядом с Фиар, и огляделся по сторонам. Ольт сидел, скрестив ноги, спиной к костру. Воин вспомнил, как ольт предложил себя в качестве часового. На недоумённый взгляд Ривллима последовало пояснение, что если противник не выдаст себя звуком, то с ним всё равно не справиться. Аргумент показался убедительным, учитывая, что слух у слепого оказался фантастически острым. Он отлично слышал то, что произносилось шёпотом на расстоянии в тридцать шагов.

Итак, он встал. Фиар что — то прошептала и потянулась. Не просыпаясь. Воин долго смотрел на неё, поражаясь странной позе, которую та приняла. Необычная для человека — чуть выгнувшись назад, руки вытянуты вдоль тела, пальцы согнуты, словно у кошки, приготовившейся напасть. Постойте, может, она оборотень? Тогда многое стало бы понятным. Подумав немного, воин отверг это предположение. Во — первых, сейчас полнолуние. Во — вторых, оборотни терпеть не могут ни людей, ни прочие расы. Он склонился над Фиар и осторожно взял в руки прядь её волос. Тонкие и невероятно густые.

Ривллим вспомнил, что Фиар пообещала сделать с ним, если он «невзначай» прикоснётся к ней ночью, и усмехнулся. Ну ладно. Что же его подняло?

Дорога, возле которой находилась лужайка, уходила в направлении центральной части Шести Башен. Старинное название этого города — крепости так и переводится: Шесть Башен. Безо всяких излишеств. Надо будет расспросить Вемкамтамаи, что такого в этих Башнях. Отчего здесь постоянно заводится всякая магическая нечисть.

Далеко — далеко, за пределами чёткой видимости, что — то слабо светилось. Словно крохотный светлячок — наподобие тех, что вились вокруг костра. Только «светлячок» этот должен быть величиной со слона, раз виден на таком расстоянии.

За неимением других идей, воин направился в сторону светящегося пятнышка. Оно казалось туманным, расплывчатым, текучим. Но не таким, как призрачные огоньки в лесах близ Меорна или, скажем, на Синих болотах — к востоку от города. Те удаляются, меняют очертания, манят неосторожного путника дальше, дальше, дальше. Это же никуда не двигалось.

Стоило сделать первый шаг, как Ривллим взлетел в воздух. И сразу же понял, что спит. Где ещё, как не во сне, можно было настолько плавно и неторопливо плыть по воздуху, управляя полётом одним лишь усилием мысли? Ощущение было восхитительным.

Оказалось, что можно ускорять или замедлять полёт, ныряя вниз или, соответственно, взлетая вверх — словно рыба в воде. Не нужно было ничем двигать, достаточно только сосредоточиться. При всём этом полёт не мешал думать.

Шелна здесь нет, это ясно. Обойти все Башни, надо всё равно: хотя бы для того, чтобы можно было смотреть в глаза его родственникам. А потом — медленно, осторожно двигаться в сторону Меорна. Там доложить обо всём и — раз пообещал — проводить эту несносную молодую особу домой. И зачем только он пообещал ей сопровождение?

Светящийся силуэт постепенно приближался.

Взгляду открылась центральная площадь. Та, от которой и исходило сияние. Шесть высоких зданий выходили на неё; шесть серых прямоугольных кусков гранита, пристально вглядывающихся множеством чёрных мёртвых глаз.

Посреди площади стоял постамент. На нём должна быть статуя, но где же она? И почему светится площадь? Вся: камень под ногами, постамент, воздух над головой. Воин приземлился и осторожно оглянулся. Зачем он здесь?

— Никто не сможет ответить, — из — за постамента вышел ольт Вемкамтамаи и, не отводя взгляда пустых глазниц, остановился шагах в трёх от воина. — Ты один знаешь, что должно случиться. — Воин заметил, что окружавшие площадь строения сдвинулись. Немного, но заметно для глаза.